«Зеленый остров» нашего детства

В номере от 15 мая прочел статью «Зеленый остров ждет детей», затем по выборгскому телевидению был показан сюжет о лагере. Приятно, что «Зеленый остров» вновь полностью детская республика. В то же время чуточку грустно: узнал только туру, ведь не был там пятьдесят лет.

В моём архиве сохранилась газетная статья от 25 июня 1966 года: «Наш Зеленый остров – двести робинзонов» Автор ее – Александр Криштапенко, начальник лагеря. Разве можно забыть Александра Титовича – круглое румяное, почти всегда улыбающееся лицо, словно солнышко… Впрочем, если надо, он мог быть и жестким, но никогда не боялся быть смешным или лукавым.

Помню, один из первых заездов сотрудников в лагерь в начале лета. Автобус подъезжает к воротам и буквально взрывается от хохота. Титыч с недоумением: «Товарищи, почему свежий анекдот опять без меня?». Еще один взрыв смеха, ещё пуще прежнего… Выясняется, что из всех сотрудников он единственный не видел новый фильм. На арке ворот огромными буквами начертано: «Добро пожаловать!», а сбоку гораздо мельче: «Посторонним вход воспрещен». Через несколько дней на планерке он спрашивает: «Ну и что будем делать с «правдой» на воротах?».

В своей статье Александр Титович тогда упомянул и автора этих строк: «Нынче у нас открыл двери новый клуб. Был избран директор клуба – Степан Модестов. Он со своими помощниками организовал в клубе работу библиотеки, репетиции художественной самодеятельности. Юные активисты без помощи взрослых…». Ну и дальше – о соревнованиях, концертах и книжных вечерах, которые мы проводили действительно без взрослых. В этой статье Титыч слегка слукавил, умолчав о том, что грубо нарушил трудовое законодательство того времени. А дело было так. Весной отец подошел к Криштапенко, чтобы купить для меня путевку в лагерь. Они хорошо знали друг друга – сын Титыча, такой же симпатичный круглолицый добряк, только совсем юный, был любимцем в народном театре Советской армии, где отец служил тогда заведующим постановочной части. Вот Александр Титыч и говорит: «Сережа, помогите. Мы только что построили клуб. Ставку библиотекаря пока не пробили. Пусть Степа поедет по путевке, но поработает библиотекарем, а осенью я подкину денежку». Они ударили по рукам, а мне выдалось удивительное лето. Сначала (без помощи взрослых) я перелопатил невероятную груду книг, сваленных в одной из комнат конторы Выборгторга (кто не знает: «Зеленый остров» принадлежал двум торгам: города Выборга и Выборгского района Ленинграда). Я отбирал книги, отправлял в лагерь, из Ленинграда подвозили ещё. Совсем мальчишка, я получил тогда первую в жизни самостоятельную ответственную работу.

Мне здорово помогли в городской библиотеке (тогда имени Крупской). Детский отдел был прекрасно организован и оформлен. Буквально каждый день бегал я туда за советом. Сделал три раздела: для малышей, «средний возраст» и для взрослых и старшего отряда. Прошло пятьдесят лет, закрываю глаза и передо мной переплеты: сказки Гауфа и братьев Гримм, Экзюпери, Артур Конан-Дойль, Ремарк, «Время жить и время умирать»… 

Затянули дожди, и я сам подошел к Криштапенко – можно организовать чтение вслух и обсуждение книг. Потом с Андрюшей Капланом мы обнаружили в каком-то детском журнале интермедию «Тарапунька и Штепсель в пионерском лагере». Я уже тогда, как шутили друзья, «был длинным, как рабочий день», а Андрей – маленького роста. Наше с ним начинание прошло под овации. Мы увлеклись, и пошло… До осени выдавали концерт за концертом, вовлекая ребят…

Чувствовали свободу, хотя, на самом деле, у Титыча все было под контролем. В сентябре мне вручили первую в жизни получку, разом за все лето. Отдал в семью. Папа сказал: «Куплю, что захочешь». Захотел часы – мужские, дорогие. Потом директор вызвала папу в школу – мол, детям не положено. Папа пожал плечами: «Он заработал – имеет право».

Всегда искренне и глубоко сочувствовал тем, кому не довелось в детстве побывать в пионерском лагере. Когда мне досталась библиотека, Титыч в качестве поощрения выдал раскладушку и бельё. Три ночи ваш покорный слуга ночевал в библиотеке, а потом сбежал в отряд: страшные истории на ночь, анекдоты – и всё без меня?! И что, я зря два тюбика зубной пасты из дома прихватил?

Потом много раз работал в пионерских лагерях и лагерях трудных подростков и довольно долго не мог понять, почему часто у «производственников» –пионервожатых и воспитателей – получалось лучше, чем у профессиональных педагогов, присланных школами. Во-первых, многих посылали принудительно, во- вторых, учитель привыкает работать целый учебный годом, а в лагере: месяц – и дети разъехались. И за один заезд с ребенком происходит больше интересного, чем в школе за учебный год: всевозможные знакомства, конфликты, друж-ба, походные и просто бытовые навыки… И часто первым делом педагогам нужно (отследив, конечно, технику безопасности) не мешать ребятам познавать мир самостоятельно и быть не педагогом поучающим, а старшим другом.

Первый раз я был пионервожатым в самом младшем отряде при воспитатале-педагоге чуть ли не с дореволюционным стажем, потом работал с физиком-ядерщиком, который на лето без зарплаты приезжал в лагерь окунуться в кипение молодости, приключений. Радиация дала ему трехмесячный отпуск и умение ценить самое лучшее в жизни, и находил он это в наших ребятах.

Конечно, за полвека очень многое изменилось. Есть вещи, которым уже никогда не повториться. На третий год, помню, поставили меня радистом. Освоил свой комплекс «Казахстан», научился озвучивать линейки. Однажды ночью гонял по эфиру, случайно щелкнул рычажком в момент, когда из динамика донеслось: «Говорит голос Америки». Внезапно распахивается дверь – на пороге завхоз в одних трусах: «Ты нас посадить решил?!» Оказалось, я подключил все колокольчики, и эта сакраментальная фраза разнеслась в звенящей ночной тишине над заливом от Выборга до Высоцка. На моё счастье уже наступила «оттепель», и меня всего лишь перевели в пионервожатые. А на несколько лет раньше последствия могли быть нешуточные…

Я привел этот случай не только как забавную историю. Не знаю, как сейчас, но тогда, как правило, пассивные дети оставались дома или ехали с родителями на курорт, а те, кто готовы были к общению, к действию, даже к риску, учились жизни и проявляли себя в лагерях.

В самом начале 80-х я работал в «Чайке». Дети к тому времени заметно изменились, особенно парни. Не успели заехать, как в кабинет проскользнул мальчик с «изогнутой спиной» и угодливо «стуканул», кто что привез. На футбольном поле у мальчишек появился страх лечь под мяч или принять на «головку». Помню, опытный воспитатель из Павловского детского дома с глубоким вздохом произнес: «Лет 10-15 – и наша страна с треском развалится». Тогда фраза показалась совершенно дикой, а он добавил: «А защищать её кто пойдет?».

Я всегда с особым чувством вспоминаю дни, проведенные в пионерском лагере: напряженная работа с огромной ответственностью и необходимость просто жить со своими ребятами на одном дыхании, на одной «смешинке».
Завидую Елене Пташник и её коллективу, желаю успеха и пусть небольшого, но вклада в будущее страны. Желаю также всего самого наилучшего всем, кто работает в детских оздоровительных лагерях сегодня.

Степан МОДЕСТОВ