Из истории театральной жизни Выборга

Из истории театральной жизни Выборга
951
Спектакль "Бранденбургские ворота"

В жизни порой случаются всякого рода неожиданности, которые требуют немедленной реакции. Особенно часто такие курьезы происходят на сцене, когда сотни глаз наблюдают за твоими действиями и речью. Прошло много лет, но хорошо помню удивительную атмосферу, царившую на сцене армии и за кулисами. Вот только некоторые эпизоды в подтверждение.

Принцесса в обмороке

…Для смены декорации в спектакле Театра Советской Армии «Чертова мельница» закрывают занавес, по авансцене влюбленный Разбойник (актер В. Краско) проносит на руках, упавшую в обморок Принцессу. Паренек он небольшого роста, щупленький… Принцесса (Т.Белова) повыше его ростом, пухленькая. Дойдя до середины сцены и чувствуя, что может уронить актрису, ставит ее на ноги, вздыхает, затем вновь поднимает и несёт дальше. За сценой Разбойника встречают с понимающими улыбками, кто-то шутит: «А что ж молча? Сказал бы что»… Следующий спектакль. Валечка, как звали его все в коллективе, доносит Принцессу до середины сцены, опускает на пол, вздыхает и произносит ласково, с чувством: «Роди мне сына или дочь! Хочу тебе в этом…немного помочь!». В зале хохот, за сценой актеры валяются от смеха…

«Сейчас автобус уйдет!»

Выездной спектакль «Чертова мельница» (1965г.) в совхозе. По ходу пьесы Отшельник (Н. Алексеев) на вершине горы, одержимый тщеславием и самомнением, разговаривает с Богом: «Я тут один святой, среди грешников – вознеси меня живьем на небо! Ну вознеси!» На этих словах он воздевает руки к небу. Рукава соскальзывают – на запястье ярко сверкают часы с металлическим браслетом. В зале смешок. Алексеев не теряется, стучит пальцем по циферблату: «Господи, возноси скорее, а то здесь через 20 минут последний автобус. Господи, давай скорее!» В зале уже просто дикий хохот. Оказывается, последний автобус действительно по расписанию уходит из совхоза через 20 минут.

Спектакль "Чертова мельница"

Опускайте занавес!

Совершенно внезапно из гарнизона был отозван рядовой А. Алексеев, проходивший службу в одной из частей 45 гвардейской мотострелковой дивизии и исполнявший роль Отшельника все в той же «Чертовой мельнице». Потребовался срочный ввод. Ввели нового актера Сергея Константиновича Модестова, который текста не знал. Абсолютно! Три спектакля: сплошная импровизация, текст рождается, что называется, на ходу.  По ходу действия Отшельник существует в дупле дерева, к которому приходят две пары влюбленных с надеждой на благословение. Когда начинается диалог, Отшельник с ужасом понимает, что вообще не помнит слова и, махнув рукой, заявляет: «Вы мне надоели. И вообще, идите и размножайтесь!» Благородный Разбойник в отчаянии, одной рукой закрывает лицо, другой показывает Отшельнику кукиш. А за сценой режиссер сердито шипит: «Опускайте занавес!»

И я начинаю диктовать…

На следующем спектакле меня назначают суфлером. Дают листочки с текстом. Неожиданно теряю один из листков, лихорадочно пытаюсь найти, а в это время актер Сергей Модестов (мой папа, между прочим), не дождавшись спасительной подсказки, воздевает руки к небу: «О, сын божий, прости Господи, но подскажи, что дальше…». И я начинаю диктовать…

Отшельник, чтобы подсмотреть текст, придумывает хитрость: на аккуратной дощечке красиво выводит: «Дупло закрыто на обед» и прикручивает ее  на петли. В очередной раз, забыв текст, выкидывает внахлест с щелчком табличку, скрывается в глубине дупла. Люциус - Черт (Александр Хочинский) в растерянности: «И у Бога бюрократы… Куда идем?!». Зал грохнул от смеха...

Шел по улице мальчонка

Идет спектакль «Бранденбургские ворота». Это 1966 год. Я играю немецкого мальчика, который медленно идет по разбитой улице, сплошь усеянной разбитыми кирпичами и булыжниками, которые были сделаны бутафорами. В поношенной, но чистой одежде прохожу по сцене и периодически жалобно повторяю: «Брот, битте» и искаженно по  русски:  «Хлеб, пожалуйста». На одном из представлений неожиданно спотыкаюсь о «булыжник», который вдруг, ко всеобщему изумлению, улетает в зрительный зал. Голос из зала: «Был бы голодным, не смог бы так швырять камни».  А за сценой мама (Ирина Севериновна Григорьева) показывает мне кулак…

Мирхат Мусин

Читайте также