Александр Дмитриевич Дряпин: Я бы хоть сейчас в бой!

–В Лодейное Поле мы с семьей приехали в 1930 году, здесь я пошел в школу, видел, как все строилось, помню, где располагались нынче уже разрушенные, снесенные или сгоревшие церкви, дома и здания. Меня часто просят показать и рассказать, как оно раньше было, – не без гордости говорит ветеран Александр Дмитриевич Дряпин.

Но буквально через секунду, взглянув на свои военные фотографии в моих руках, добавляет:

–А еще я своими руками, вместе с товарищем, создавал братское воинское захоронение после войны. Сколько друзей и товарищей нашли и снова похоронили – уже и не сосчитать.
Во время самой Великой Отечественной Александр Дмитриевич потерял только двоих боевых товарищей, хотя взвод артиллеристов 152-миллиметровой пушки-гаубицы, которым он командовал, прошел длинный боевой путь от первого сражения в Старом Осколе и до победного дня, который он встретил в Вене.

На фронт Александр Дмитриевич попал не сразу – в 1941 году ему было 17 лет.

После начала войны его мама с двумя дочерьми была эвакуирована в Ярославскую область. А Сашу с папой не отпускали. Старший брат парня к началу войны проходил воинскую службу пограничником на Украине, во Владимир-Волынском.

–Последнюю весточку мы от него получили еще до 22 июня, он написал: «На границе неспокойно, возможно, будут последствия», – ветеран слегка наклоняется вперед и продолжает. – Они там уже понимали, что скоро что-то начнется. Где-то война уже шла. И больше я ничего про брата не знаю, не было ни писем, ни других новостей. Вероятно, он погиб в каком-то из первых боев. А может, и как-то по-другому судьба сложилась. Но мы его больше не видели.

Голубые глаза ветерана, еще сохранившие свою яркость, начинают блестеть сильнее, и я понимаю: тяжелые воспоминания волнуют его до слез. Александр Дмитриевич недолго смотрит в сторону, как бы собираясь с силами, и продолжает.

–Мы с папой смогли уехать лишь в сентябре, когда на город посыпались мины. Тогда к берегу подогнали баржу и сказали: кто хочет уехать – садитесь на борт. Баржа была огромная, народу на ней набилось порядка двухсот человек.

Саша с отцом попали в Кишертский район Пермского края, начали работать в колхозе.

–Уже там меня вызвали в военкомат и призвали, распределили в пехотную часть, – вспоминает начало своего боевого пути А. Дряпин. – Жили мы в землянках. И вот в один прекрасный день наш лейтенант приказал всем построиться. Вместе с незнакомым нам старшим лейтенантом они пошли вдоль строя. У каждого спрашивали: сколько классов окончил? Кто отвечал «семь», тому приказ: «Выходи!». А у кого было шесть классов и меньше, оставляли в строю. Я очень хотел на фронт, еще до эвакуации ходил в военкомат и просился добровольцем. Но классов-то у меня было всего шесть. И тут я смекнул, что надо приписать себе один класс. Сработало. Но когда поезд с Кунгурского вокзала тронулся не на запад, а на восток, я понял: снова не на фронт, и совсем голову повесил.

Мечта Саши сбылась в 1943 году. И на фронт он попал командиром взвода артиллеристов 152-миллиметровой пушки-гаубицы. Ведь тогда, на заснеженном поле около землянок, лейтенанты отбирали ребят для обучения в полковой школе.

С тяжелыми боями, двигаясь только вперед и не отступая, гаубичный взвод Александра Дряпина огневой поддержкой помогал войскам Красной армии продвигаться по Европе в сердце врага.
– Иной раз были такие сильные бои – по часу, по два грохотало, взрывалось и вставало на дыбы все вокруг. Гаубица – это такая мощь, как она бьет! Земля вздрагивала под ногами, – в голосе ветерана слышно восхищение мощью орудия, которым ему довелось командовать. – У меня была гордость и даже радость, что такое орудие у нас есть. А в напряженном бою ствол гаубицы раскалялся до красна, и мы мочили в воде фуфайки, накидывали их на ствол - остужали его. Потом стихнет все, и вокруг ничего не видно: дым, пыль, гарь в воздухе. Рассеется взвесь – поле боя перепахано, где окопы, где что – ничего не разобрать.

–Вам было страшно?

–Да, страшно было. Но не в бою. Опасными для нас были налеты мессершмиттов во время движения колонны. Гаубицы перевозили тракторами – цепляли за них сзади и тащили, а мы сидели на самом орудии. И чтобы развернуть гаубицу и привести ее в боевую готовность, нужно довольно много времени. Ответить самолетам нам было нечем. А «мессер» не только обстреливает, но и бомбит. Бомбы были небольшие, – ветеран руками показывает овальную фигуру размером со среднюю дыню. – Но кожух раскрывался, и высыпалось еще с десяток более мелких бомбочек, как гранаты. Вот они рвались на осколки и поражали все вокруг. Помню, как на нас налетели первый раз. Я буквально свалился с орудия, побежал на ближайшее поле, в кукурузу. Упал плашмя, лицом в землю, руками голову обхватил, а вокруг все грохочет, трясется, земля рядом взрывается, меня засыпает. Я не понимал, живой или уже нет, – Александр Дмитриевич даже смеется. Но через секунду на его лицо набегает тень. – А другой раз было, налетели на нас у реки. Я успел под берег спрятаться, пересидел. Обстрел кончился, стали мы выползать из своих убежищ, а одного не хватает. Заряжающего нашего. Он здоровый такой парень был, высокий, сильный. И нет его нигде. Вдруг рядом со мной земля начала шевелиться, – А. Дряпин наклоняется вперед, – что-то поднимается из-под земли, и вижу – наш парень, живой! Встает в полный рост, с него земля сыплется, а из глаз, ушей и носа – кровь хлещет. Оказывается, он во рве спрятался, там его и накрыло. Контузило сильно.

Со временем солдаты привыкли к обстрелам, по звуку летящего снаряда понимали – недолет, перелет. Да и с орудия даже не всегда слезали.

А вот к чему так и не смог привыкнуть ветеран Великой Отечественной войны Александр Дряпин – это горе и боль во время поиска, раскопок и перезахоронения погибших солдат на родной земле, в окрестностях Лодейного Поля. Среди них было немало друзей и товарищей.

–Мы с другом голыми руками копали братскую могилу на берегу Свири и хоронили в ней останки бойцов, – рассказывает он. Голос становится тише. – Где-то находили просто кости, а в болоте, бывало, найдем солдата - он как живой, в полном обмундировании, с оружием: вода ледяная, и тела сохранялись в ней полностью, а ткани не тлели.

Вернувшись в Лодейное Поле после окончания войны, Александр Дмитриевич активно участвовал в восстановлении города, в общественной жизни, трудился на производстве. На пенсию ушел лишь в 1987 году. Всю жизнь прожив с единственной и горячо любимой супругой Анной, стал отцом двоих детей, которые подарили ему троих внуков, а сейчас уже подрастают пятеро правнуков. Родные любят своего деда и прадеда, гордятся им. А он и сегодня готов встать на защиту Родины.

– Я до сих помню, как обращаться с орудием, всю систему помню. Хоть сегодня, в 95 лет, встал бы и командовал. За свою землю, за свою страну надо грудью стоять!

Анна ТЮРИНА