К 30-летию вывода советских войск из Афганистана

1178

События в Сирии возвращают меня к моему афганскому прошлому.

Я служил в штабе 108-й мотострелковой дивизии с декабря 1981 года по март 1984-го. Штаб дивизии находился рядом с населенным пунктом Баграм. О военно-политических процессах, происходивших тогда в Афганистане, знаю не понаслышке. Могу с уверенностью сказать, что ИГИЛ зарождалось в Афганистане. Цель создания исламского государства, которое должно базироваться на фундаментальных основах исламской религии, была провозглашена в Афганистане в 1969 году. Тогда появились и руководители исламских экстремистских партий: Г. Хекматьяр, Б. Рабани, А. Сайяф и другие. Сигналом к активизации их деятельности послужило свержение короля Афганистана Мухаммеда Захир-Шаха в июле 1973 года. Организатором переворота был тогдашний премьер-министр М. Дауд.

Исламисты сразу создают на территории Пакистана военные лагеря, где готовят тысячи боевиков. Руководство подготовкой боевиков-исламистов осуществляют специалисты спецслужб США, они же финансируют и обеспечивают военно-техническим снаряжением.

Именно эти люди станут основным ядром в «Священной войне» (джихаде) против совершенной в Афганистане национально-демократической революции в апреле 1978 года, а потом и против шурави (советских).

27 апреля 1978 года видный деятель партии Абдул Кадыр создает Военно-революционный комитет, который объявляет о начале национально-демократической революции в стране. Правительство Дауда было распущено, Афганистан провозглашен демократической республикой. Создано новое правительство во главе с Тараки.

В опубликованной правительством Тараки программе «Основные направления революционных задач» предусматривались коренные социально-экономические преобразования, направленные на уничтожение феодальных и дофеодальных отношений; ограничение крупного помещичьего землевладения путем изъятия излишков в пользу государства без компенсаций и бесплатное наделение землей безземельных и малоземельных крестьян; намечалась ликвидация всех видов угнетения и эксплуатации; демократизация общественной жизни.

Но практическое осуществление программы чрезвычайно осложнилось и во многом приостановилось. По всей стране прокатилась волна антиправительственных вооруженных выступлений, а также мятежей в войсках. Враждебные революции силы уже летом 1979 года добились значительных успехов. В связи с крайне сложной обстановкой Тараки обратился к советскому руководству с просьбой оказать военную помощь в борьбе с контрреволюцией.

Речь шла о развитии крайне негативных процессов в дружественной нам стране, имеющей с нами границу в две с половиной тысячи километров. В стране, с которой у нас исторически были дружеские отношения.

Для понимания решения советского правительства об оказании помощи Афганистану, а потом и вводу советских войск на его территорию, следует не забывать, что враждебные СССР силы всегда стремились использовать Афганистан в антисоветских целях. США упорно стремились вовлечь Афганистан в свои военные блоки на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, которыми они окружали СССР. К чести Афганистана, он оставался на позициях нейтралитета, в послевоенный период – на позициях дружбы и широкого сотрудничества с СССР.

Размышляя над просьбой Тараки о помощи, советское руководство учитывало также отсталость Афганистана, верхушечный характер Апрельской революции, отсутствие у партии тесной связи с массами, слабость армии. 18 марта 1979 года Политбюро ЦК КПСС рассмотрело эту просьбу на своем заседании. Все члены Политбюро высказались против ввода наших войск. Особенно остро высказались Ю.В. Андропов и А.А. Громыко.

Направление военных советников в афганскую армию, а позже военных специалистов во главе с Главнокомандующим сухопутными войсками генералом армии Иваном Григорьевичем Павловским было на этом этапе максимумом в плане военной помощи со стороны Советского Союза.

«В силу этого, – говорил Тараки, – для правительства Афганистана на первый план выдвинулась задача вооруженной защиты революции. Надеюсь, прибытие группы советских военных специалистов поможет укрепить афганскую армию и научить ее организации и ведению боевых действий».

Гибель Тараки пришла от руки его заместителя Амина, которому он полностью доверял, и стала невосполнимой утратой для афганской революции, серьезно осложнив обстановку не только в Афганистане, но и за его пределами. Он был уважаем в стране, в народе. Вероломство Амина вызвало большую озабоченность у советского руководства.

Опасность потерять дружественный Афганистан стала решающим фактором в изменении мнения членов Политбюро о вводе наших войск в Афганистан, и в конце декабря 1979 года они вошли в эту страну.

Приход к власти Бабрака Кармаля с его сторонниками «парчамистами» еще более осложнил обстановку в самой партии НДПА. Началась ожесточенная борьба между фракциями «парчамистов» и «халькистов». «Парчамисты» с усердием стали выживать со всех властных постов «халькистов». А решение задач борьбы с контрреволюцией и других задач страны они стремились переложить на советских товарищей.

В десятилетней афганской эпопее воедино слилось героическое и трагическое, радость и горечь, жизнь и смерть. Все было. Но не было предательства интересов своей страны.

В «перестроечный» и «постперестроечный» период политика советского правительства упрощалась, игнорировались наши стратегические интересы, военно-политическая обстановка на Юге и в мире в целом. А наши воины-«афганцы» объявлялись солдатами чужой войны. Некоторые, особо ретивые писаки пытались обвинить армию, военное руководство в организации самой войны в Афганистане. Подобные суждения можно назвать детским лепетом, так как всем известно, что решение на ввод войск в чужую страну, объявление войны принимается только высшим политическим руководством государства. Трагично, конечно, что около 15 тысяч военнослужащих не вернулись домой живыми, но необходимо сделать несколько уточнений: из 15 тысяч боевые потери составляют одну треть; в ходе «перестроечного» разгула бандитизма «новых русских» – в год гибло больше, чем за десять лет Афганской войны.

За кампанией поношения армии скрывался глубокий замысел, а именно: дискредитация армии, развал ее, да и политической системы страны, что мы потом и получили.
Оценивать действия нашей армии и ее воинов в Афганской войне нельзя иначе, как до конца исполненный воинский долг перед Отечеством и народом. Наши солдаты действовали в Афганистане смело и мужественно, а в сложной боевой обстановке – героически! Советские воины проявляли здесь, как и все предшествующие поколения советских и русских воинов в других войнах, в других странах, доброту и отзывчивость к чужой беде, делились с афганцами хлебом, помогали восстанавливать разрушенные народно-хозяйственные объекты, т.е. это был воин-друг, воин-сосед. Население освобожденных от мятежников уездов и кишлаков для обеспечения своей мирной безопасной жизни просило оставлять у них именно советские части и подразделения.

Афганцы по-прежнему и сейчас с теплотой отзываются о «шурави» (советских воинах). А в связи с активизацией талибов и «игиловцев» обращаются к российским товарищам, посещающим Афганистан по государственным делам, с просьбой помочь навести порядок в стране, передать эту просьбу Президенту Путину.

В Афганистане растет число «игиловских» групп. Боевики сосредотачиваются на севере Афганистана, поближе к границам бывших советских республик. Для этого имеется благоприятная религиозная почва. «Игиловцы» относятся к суннитскому течению в исламе, а в Афганистане большинство верующего населения (85%) – сунниты.
Когда наши войска уходили из Афганистана, там оставался руководитель страны – Наджибула, надежный союзник нашей страны.

Сейчас в Сирии мы защищаем, как тогда в Афганистане, и свою страну, отстаиваем и свои национально-стратегические интересы, восстанавливаем авторитеты страны на Ближнем Востоке и в мире, упреждаем распространение «игиловской» чумы на нашей территории.

Николай АСМАЛОВСКИЙ, Председатель правления Выборгской общественной организации ветеранов войны в Республике Афганистан

Читайте также