Поколение, которому досталось полной мерой

Каждый из этих людей с трудной судьбой – живая история. Многое им пришлось испытать в годы военного лихолетья, да и потом судьба их не баловала. Валентина Михайловна ШАРЕНКОВА была угнана в Германию тринадцатилетней девочкой…

«Успешно выполняют свои социалистические обязательства каменщики строительно-монтажного управления Главленинградстроя Вера Александровна Копцева, Антонина Дмитриевна Карпова и Валентина Михайловна Шаренкова, сооружающие жилые дома в поселке Семиозерье. Здесь для горняков Приветнинского карьероуправления они построили 100-квартирный дом», – такая заметка появилась в нашей газете много лет назад. Немало зданий в Ленинградской области, в сооружении которых принимала участие эта женщина. Начинала подсобницей, потом стала маляром-штукатуром. На строительстве девятиэтажного дома на Папуле тоже трудилась...

На чужбине

Семья их жила в деревне Дубинино Псковской области. Мама поднимала троих детей одна:

– Наш отец только успел вернуться с Финской, а тут снова война… Помню, пели: «22 июня, ровно в четыре часа Киев бомбили – нам объявили, что началася война». Я тогда перешла в 4-й класс. Летом 41 года немцы пришли в нашу деревню. Мы от них поначалу прятались в землянке, которую выкопал сосед. Потом, конечно, пришлось выйти…

Через какое-то время немцы забрали молодых парней и брата моего, в свой отряд. Осенью они из нашей деревни уехали, увезли с собой и ребят наших. Через несколько дней ночью к нам в окно постучал сосед: «Ксения, тебя в кустах кто-то ждет». Это был брат, которому удалось уйти от немцев. Мама отправила его в другую деревню, подальше, за пять километров, к родственникам.

Валентина Михайловна помнит, как всех жителей деревни немцы погнали пешком в Прибалтику. Помнит горку, на которой стоял огромный котел, и очередь за баландой. Помнит, как прилетел самолет, начал бомбить, все разбежались, но потом опять всех собрали.
В Германии они работали у хозяина, жили впроголодь. Рядом с их домом был барак, в котором жили пригнанные молодые парни и девушки – поляки, литовцы, латыши, эстонцы, украинцы, русские.

– Когда начинали бомбить, нас не пускали в глубокое бомбоубежище, вырытое под домом. Помню, как-то спрятались под мешками с цементом, а когда кончилась бомбежка, возле сарая увидели неразорвавшуюся бомбу – видно, Господь сберег. Нам повезло, а вокруг лежали убитые…

Этот район Германии освобождали от фашистов американские войска. От Германии осталось впечатление: чистые и красивые поселки, хорошие дороги, вдоль них вырыты канавы. Пытались просить у немцев еду – где-то давали, а где и отказывали. Ночевали они вместе с матерью в коровниках.

– Как американцы передали нас своим, не осталось в памяти. Война окончилась в мае, а домой мы попали только в сентябре. Дома нас ждали голые стены, да и избу нашу в деревне уже заняли. Я заболела малярией – ни на печке погреться, ни поесть толком нечего – долго меня трясло. Трудно пришлось, немного легче стало, когда брат начал работать, а сестру отправили к тетке в Ленинград.

Радость любви и горе потери…

После войны в колхозе было все разрушено, а потом и коровы, и овцы появились – семья Вали тоже теленком обзавелась. Работала девушка в колхозе, а потом и любовь свою встретила:
– Мы снопы молотили, кидали вниз, а с нами работали приезжие трактористы. И вот один все на меня поглядывал, а вечером пригласил на свидание. Встречались мы с ним три года. Помню, должна была уехать по колхозной вербовке, но из-за него не поехала. Плакала в правлении колхоза, чтобы дома оставили. На мое место по вербовке в Ленинград поехала другая девушка, а я осталась в деревне. Поженились, появились сыновья, начали строить новый дом, а тут такая беда…

В выходной день мужа вызвали на работу. Я так не хотела его отпускать! Болел сынишка, я качала его в люльке, которую своими руками сделал муж. Не смог Дмитрий отказаться – вышел на работу. Тогда проводили электричество на колхозный двор и подключили ток, чтобы проверить линию. Несчастный случай: мужа ударило током и сразу насмерть…

 «Семиозерье – мой дом»

– Когда мужа похоронила, трудно мне пришлось: дом не достроен, дети маленькие, пенсия на них и того меньше. Решила из колхоза уйти, устроилась было на пилораму в четырех километрах от деревни – идешь оттуда домой и слышно, как волки воют. Но скоро меня вернули в колхоз – тогда ведь у колхозников паспортов не было и они не могли никуда уезжать. Работала почтальоном, на велосипеде почту развозила, каждое утро на ферме получала литр молока.

Мама попросила свою сестру, которая жила в Ленинграде, мне помочь. Но чтобы уехать из колхоза, нужно было выйти замуж. Нашли выход: познакомили меня с Виктором Рыбиным, который и забрал меня из деревни. Старший сын тогда уже учился в Ленинграде, жил в общежитии. Я все продала, и уехала с новым мужем в Семиозерье, но жизнь не сложилась, и мы расстались.

Судьба у нее трудная: оба сына рано ушли из жизни, но есть внуки, а теперь уже и правнуки. В 90 лет, конечно, скачет давление, ноги подводят и зрение, а читать Валентина Михайловна всегда любила, была постоянным читателем поселковой библиотеки. Говорит, что по-настоящему счастлива была только раз в жизни, когда вышла замуж за любимого человека и родила ему детей.

Ольга НАБАТОВА