Когда деревья были большими

Это было в пору моего раннего детства. Я уже училась в начальной школе, и большинство моих дворовых дружбанов были моими ровесниками. Мы проводили вместе всё свободное от школы время во дворе.

А моя мама была вечным креативщиком. Она зажигала на своей работе, супер-пупер вечера устраивала, а когда у кого-то из сотрудников появилась камера – они сняли кино. И мама была сценаристом и режиссёром в одном флаконе. Я там появилась в эпизоде, отец мой снимался... Но это к слову.

И дома Новый год был именно таким, именно с большой буквы. Со спектаклем, который часто дарил больше радости во время репетиций, ибо по ходу дела он и рождался. И дружбаны дворовые там участвовали, и одноклассники… И мы умирали от смеха, когда его ставили. И это так нас объединяло, и так правильно мама всё придумывала.

Мама давно умерла. Не с кем это продолжать. Жалко, а хочется. Ведь это была традиция из 19 века, от моей бабушки, которую я прекрасно помню. И от родни моего деда, в которой были и воспитанницы институтов благородных девиц, и белые офицеры.

Я застала это всё. Я помню тонкие пальцы Елизаветы Михайловны, мнущие папиросы «Казбек», – она доставала их из красивой коробки, на которой была картинка снежной вершины.

Я помню абсолютно прямую спину и бледное лицо её брата Апполона, белого офицера, чудом уцелевшего, сидящего в кресле, слегка отчужденного, очень похожего на актёра Кторова. Я им любовалась, и мне он, в моем воображении, почему-то всегда виделся в гусарских одеждах.

Многие из этой моей ушедшей родни обращались ко мне на «вы» порой.

Я помню это и к чужим детям всегда обращаюсь тоже на «вы».

Мне кажется, куда бы мы ни уехали и где бы ни жили, стоит сохранять семейные традиции. Это ведь и родина, и корни, и основа, и то, на что душа может опереться.
А это очень важно – опора для души. Мне повезло, у меня она мощная. Застала их живыми.

Елена ВОЛКОВА

P.S. Хочется стоять в коридоре перед входом в комнату, перед закрытой дверью, глядя на бабушку снизу вверх, невозмутимо ждущую сигнала, а потом дверь открывается, и ты бежишь, и замираешь перед елкой, пушистой и прекрасной, как все ёлки из детства.