Анатолий Аграфенин: Журналисты создали летопись блокады, фильм – малое, что они заслужили

Особые эмоции на 31-м Выборгском кинофестивале вызвал показ фильма «Приравнены к хлебу». Особые, потому что не может оставить равнодушным кинокартина о блокаде, снятая на основе архивных документов.

Фильм рассказывает о газетах, которые выходили в Ленинграде все 900 блокадных дней – «Ленинградская правда», «Смена», «На страже Родины». Он стал четвертым в серии блокадных фильмов, задуманных журналистом, писателем, сценаристом Анатолием АГРАФЕНИНЫМ. Ранее были сняты «Блокадный трамвай», «Опасный фарватер», «Корюшка для фронта». Фильмы поставлены на основе книг автора из цикла «Неизвестная блокада» – «Малая дорога жизни», «Путь на острова», «Две дороги». В 2023 году Анатолий Аграфенин был удостоен премии Союза журналистов России «Золотое перо» с формулировкой: «За яркие книги о ленинградской блокаде».

Сегодня Анатолий Александрович – гость нашей газеты.

– Как появилась идея фильма?

– Работая над книгами, я начинал с блокадных газет. Шел в Публичку, листал пожелтевшие страницы и находил детали быта и жизни блокадников, которые сегодня мало кому известны. И фильмы мы начинали с газетных публикаций военной поры. Интересно, что, когда начали делать фильм о рыбаках, меня спрашивали в соцсетях, какая может быть рыбалка, когда Нева и акватория Финского залива буквально бурлили от взрывов вражеских бомб и снарядов? Да, рыбакам было нелегко. Но война не отменила, например, нерест корюшки, а голодному Ленинграду, большинство жителей которого вынуждены были существовать на хлебном пайке 125 граммов, очень кстати была такая прибавка в рационе питания. В архиве сохранилось распоряжение обкома партии, подписанное Ждановом, обязывающее все организации города заниматься рыбной ловлей. Даже Союзу писателей поручили вылов почти двух тонн! А рыболовецкие колхозы добывали в десятки, а то и сотни раз больше. И газеты писали о блокадной путине и передовиках. Газеты освещали все стороны жизни города. Это отдельная страница блокады. Так возникла идея сделать фильм о газетах и журналистах той поры.   

Для меня это еще и личная тема. Я начинал свой путь в профессию в «Ленинградской правде» в 1983 году, застал ветеранов, блокадников, которые тогда еще работали в газете. Ленправдисты с особой гордостью отмечали, что газета выходила все военные годы по довоенному графику – ежедневно. Фильм – дань памяти этим мужественным людям. На создание фильма мы потратили четыре года.

– Какие эмоции вы испытали, впервые открыв подшивку с «Ленправдой»?

– К счастью, в Публичке сохранились все номера блокадных газет. Более того, они оцифрованы, их можно посмотреть на сайте Публички в разделе РНБ «Газеты в сети и вне ее» прямо из дома, переслать себе на мэйл любой номер. Это очень хорошее начинание Российской национальной библиотеки, которую, кстати, возглавляет мой друг, а в 1980-е ленправдист и мой наставник в профессии Владимир Гронский. История – рядом, блокада никогда не будет забыта. У нас, ленинградцев-петербуржцев, память о блокаде всегда вызывает сильные эмоции.

Блокадные газеты, конечно, отличаются от привычных нашему глазу. Бумаги не хватало, в дефиците были краска и другие полиграфические материалы. Но это не остановило выпуск газет. Когда листаешь блокадные подшивки, тактильно ощущаешь то время. Печатали на том, что было – бумага то плотная, будто оберточная, то тонкая, как папиросная. Очень бледная печать, фотографии блеклые, клише без растра, много ретуши. Тем не менее тираж «Ленинградской правды» составлял 320 тысяч экземпляров, всего на сто тысяч меньше, чем до войны!

В годы войны было выпущено 1204 номера «Ленправды». Газета не вышла только один раз – 25 января 1942 года, когда был обесточен весь город. Номер подготовили, сверстали, вычитали, но тираж не смогли напечатать…

Я стал в архивах искать концы этого несостоявшегося номера. Я думал, должны остаться оригиналы статей, гранки, корректура. Обычно, после сдачи номера в печать, все это сворачивалось в большой рулон, так называемую скатку, и хранили в редакции… Я облазил кучу архивов, в поисках мне помогали их сотрудники, но так ничего найти не удалось. Возможно, эти оригиналы уничтожили во время ленинградского дела.

– Ленинградцы читали центральные газеты? Кто их привозил?

– В Публичке был смешной момент: мы заказали для съемки центральные газеты военного периода, а молодой сотрудник говорит, где я вам их найду, была же блокада!

Да, Ленинград был в кольце. Но центральные газеты в город поступали регулярно. Только привозили не тираж, самолетами доставляли матрицы, и с них в ленинградских типографиях печатали «Правду», «Комсомолку», «Известия». Бывали дни, когда центральные газеты не доходили до читателей. Это означало, что самолет с матрицами подбили фашисты…

– Как газеты распространялись?

– Сложности возникали зимой 1942 года, потому что почта не работала. Была организована доставка в библиотеки, «красные уголки», которые были при каждом домоуправлении. По городу разместили большое количество уличных стендов, работали 300 киосков «Союзпечати».

Удивительный факт я нашел в Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга. Весной 1942 года ленинградское отделение Союзпечати приняло участие во Всесоюзном соцсоревновании распространителей. И сотрудники блокадного города выиграли переходящее Красное знамя.

Кстати, газеты, даже в блокадном городе, продавали. В начале войны они стоили 15 копеек, потом 20. При тиражах в сотни тысяч это были серьезные деньги.

«Ленправда», уже после снятия блокады, написала про киоскера Андреева. Он привозил газеты из типографии на саночках и продавал их в киоске на углу Гоголя (ныне Малая Морская) и Невского – знаковое место в городе. На другой стороне Невского – знаменитая надпись на стене «Граждане! Эта сторона улицы наиболее опасна при артобстреле», напротив, на углу Гоголя и Невского, после войны открыли кассы «Аэрофлота», в которых хоть однажды побывал каждый ленинградец. И вот цитата из статьи про Андреева: «Только за два самых тяжелых месяца блокады (имеется в виду зима 1942 года) он продал 216 тысяч экземпляров центральных газет и 127 тысяч «Ленинградской правды». Мороз был под сорок и всё замерзло, а Андреев, закутавшись в платки и одеяла, выполнял свою работу.

– О чём писали блокадные газеты? Были какие-то ограничения?

– Обо всем. Конечно, первым делом сводки с фронтов. Но жизнь и быт города освещались очень подробно. Где починить обувь, купить печку-«буржуйку», какие новые маршруты трамвая введены в строй, премьеры в театрах, новые фильмы, выставки. В сентябре, когда начались обстрелы и бомбежки Ленинграда, газетчики рассказывали, как строить убежища, заниматься светомаскировкой, тушить зажигалки.

Нельзя было публиковать информацию, которая могла помочь врагу. Все заводы и воинские части, откуда готовили репортажи, назывались просто: «Н-ский завод», «Н-ская воинская часть». С армией все ясно, а «Н-ские заводы» – всемирно известные предприятия – Кировский, Металлический, наши верфи.

Был случай, о котором мы рассказываем в фильме. В июле 41-го обучение новобранцев проходило прямо на улицах. На одном из снимков ополченец бросал гранату, поднявшись во весь рост. Ворошилов устроил разнос редколлегии «Ленправды». Что вы печатаете?!, – негодовал он. – В бою этого бойца давно бы убили из пулемета!

Критику учли, начали публиковать материалы о том, как правильно вести себя в бою, как метко стрелять, с какого расстояния бросать гранаты в танк – «танк надо подпустить, как можно ближе, метров на 15». Печаталась информация о том, чем наши самолеты и танки отличаются от фашистских. Меня удивил такой факт. Ученые в блокаду обсуждали, как посмотреть затмение, которое должно было пройти в 1945-м. 

Практически в каждом номере были стихи. Вся блокадная лирика – Берггольц, Дудин, Инбер, Тихонов, Прокофьев – всё было опубликовано в газетах. В 1943-м «Ленправда» напечатала стихотворение сержанта-артиллериста Чистова. Он сетовал, что ему никто не пишет, и обратился к девушкам через газеты: «Девчата Родины моей, чтоб в яростной войне я стал к врагу в три раза злей, пишите письма мне». Надеялся, что откликнется одна девушка, а получил около трех тысяч писем со всей страны. Даже его однополчане стали отвечать корреспонденткам, завязались переписки, романы в письмах. Эти письма он сохранил, и сейчас они хранятся в архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга.

– Как жилось в те годы журналистам? У них были какие-то льготы?

– Паек сотрудники газет получали, как все служащие – 125 граммов день. Журналисты наравне со всеми должны были рыть окопы, дежурить на крышах, патрулировать улицы. Корреспонденты учились вести уличные бои, бросать бутылки с зажигательной смесью. К тому же надо было выполнять свои прямые обязанности. А это было непросто, учитывая, что транспорт в городе встал, топлива для редакционных машин не было. Журналистам приходилось ходить пешком на линию фронта – в Автово или Рыбацкое, десять и более километров в один конец. На месте нужно было пообщаться с людьми, собрать информацию, тут же, буквально на коленке, ее написать и передать в редакцию. Или идти пешком в редакцию и писать там.  Газеты ждали на фронте и в Ленинграде, поэтому девиз у журналистов был один: «Жив ты или помер, главное, что в номер».

Интересный случай связан с газетой «На страже Родины». Редакция располагается в здании по адресу Невский, 2. Когда в городе появились буржуйки, в редакции установили несколько таких печек, а трубы вывели на Невский. Через несколько дней пришло письмо от главного архитектора Ленинграда Баранова: «Немедленно убрать!» Они, дескать, портят облик исторического здания! Журналисты подчинились и перебрались работать в библиотеку, где не было окон, и писали карандашами, потому что чернила нередко застывали от холода.

– Удалось найти какую-то информацию о блокадных журналистах?

– Удалось найти буквально несколько человек. Их личные дела сохранились в архивах благодаря тому, что они в блокаду вступали в партию. Но я упоминал, что застал ветеранов в редакции «Ленправды». В отделе промышленности самым пожилым сотрудником был Исай Семенович Сливкер. Он всю блокаду проработал в редакции, но каких-то драматических подробностей о блокаде не рассказывал, и всё время отшучивался. Однажды он вспомнил такую историю: «Прихожу в редакцию, а коллеги буквально ржут: «Трудно тебя на улице не заметить – с подушкой идешь!» И правда, в тот день он пришел на работу с подушкой. А все просто – после начала блокады персонал газеты потихоньку перебирался жить в здание редакции. К этому вынуждали бомбежки и артобстрелы, которые приходилось пережидать в подвалах или на складе, где хранилась рулонами бумага. Домой возвращаться было опасно, вот и жили коммуной на работе, обрастая всякой утварью, от подушек и матрасов до сковородок и кастрюль.

– Удалось сделать в архивах журналистские открытия?

– Во всех учебниках по журналистике есть история о сотруднике типографии «Бартеньеве». Он отливал матрицы для газеты, кстати, каждая весом по 25 килограммов. Упоминают его без имени-отчества, глубоким стариком и с ошибкой в фамилии. Я нашел в архиве его документы. Оказалось, я первый, кто их открыл. На самом деле он Бартенев, а не Бартеньев, звали его Иван Михайлович, и было ему 53 года. А история такая: изможденный голодом после смены он написал напарнику записку: «Пошел умирать», дошел до дома, надел по христианскому обычаю чистую рубашку и лег. Тут в квартиру вошли коллеги, сказали, его сменщик скончался от голода. Надо возвращаться в типографию, иначе газета не выйдет. Подняли Бартенева, довели до работы, он сделал отливки, и когда услышал, что газету начали печатать, умер. Бартенев по нашим меркам, не такой уж и старый человек, но в типографском деле он работал с мальчишеских лет. Интересно, его регулярно выгоняли из коммерческих изданий начала ХХ века. Оказывается, в промежутках между работой он верстал большевистские газеты и листовки.

– И всё-таки, можно ли информацию сравнивать с хлебом?

– Информация была второй по значимости. Когда город в кольце блокады, нет еды, воды, тепла, вокруг грохочут пушки, людям важно знать, что происходит вокруг, что они не одиноки. Кстати, «Ленинградскую правду» печатали в типографии Володарского – в той же типографии, где печатали хлебные карточки.

– Расскажите о команде фильма.

– С режиссером картины Ириной Новиковой мы обсудили больше десяти вариантов сценария. В итоге она придумала и построила «редакцию», где мы сняли многие эпизоды фильма. Оператор – Евгений Труш. Очень важную роль в создании фильма сыграли режиссеры монтажа Игорь Нургалиев и Андрей Егоров. Игорь отправился в архив кинодокументов в подмосковный Красногорск и нашел достаточно много неизвестной хроники блокады для нашего фильма. Это большая удача! Андрей с Игорем мастерски ее смонтировали, представив в фильме, на мой взгляд, новый образ блокады. Трагический, но полный энергии и жажды жизни.

Особую ноту фильму придали стихи со страниц блокадных газет в исполнении заслуженной артистки России Галины Бокашевской. Она сама из блокадной семьи, каждое слово читает со смыслом. Без слез слушать невозможно. Я надеюсь, наш фильм посмотрят россияне и почтят память защитников блокадного Ленинграда.

Ольга РОГОЗИНА