Кино 60-х как символ перемен

Накануне в библиотеке Алвара Аалто завершилась образовательная программа «Шестидесятники и мы», прошедшая в рамках 33 кинофестиваля «Окно в Европу». Перед слушателями выступила киновед, создатель кинематографического журнала «Сеанс» Любовь Аркус.

Любовь Юрьевна представила своё видение творческого наследия деятелей кино, относящихся к поколению шестидесятников. К ним она относит родившихся в 20-30-х годах, чья молодость, юность или детство пришлись на фронтовое время. Хотя это деление условно. Например, классический шестидесятник, символ этого поколения Булат Окуджава родился в 1924 году, воевал. На год позже его Марлен Хуциев, не бывший на фронте. Участниками Великой Отечественной войны являются Павел Чухрай, Пётр Тодоровский. Алексея Германа-старшего, появившегося на свет в 1938 году, Аркус также относит к шестидесятникам. Само это определение, по мнению киноведа, появилось, когда заявило о себе следующее поколение – Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Венедикт Ерофеев – которые представляют уже семидесятников.

Их предшественники, считает эксперт, были воспитаны в мощном идеологическом духе, несмотря на то, что в стране царил культ личности. О нём знали или догадывались, но об этом не принято было говорить вслух. И после ХХ съезда КПСС пришло прозрение, сопряжённое с отчаянием или растерянностью. Из лагерей возвращались репрессированные, тот, кому верили безоговорочно, оказался тираном. Тем не менее, шестидесятники не отреклись от своей страны, они свято верили в «комиссаров в пыльных шлемах», искренне восхищались подвигами Валерия Чкалова и челюскинцев. Семидесятники, будучи яркими индивидуалистами, относились к прошлому более критически.

Назад

Вперед

– «Оттепель» началась после развенчания культа личности Сталина, а закончилась, конечно, не в конце 60-х годов, а ранее, – говорит Любовь Аркус. – Хрущёв испугался, что дал слишком много воли творческой интеллигенции. Вспомните, как он выступал на выставке художников-авангардистов в Манеже или как обрушивался на Андрея Вознесенского.

Но «оттепель» в любом случае сыграла свою положительную роль, в том числе и в искусстве. Откровенный соцреализм, хоть и с трудом, но сдавал свои позиции. Появились театральные постановки, фильмы, которые ещё недавно были немыслимы. Марлен Хуциев создал ленты, ставшие знаковыми для этого периода – «Застава Ильича» («Мне двадцать лет») и «Июльский дождь». Едва ли не впервые в советском кинематографе на первый план вышли обычные люди – не ударники, не новаторы, не передовики. Они жили, как все: работали, учились, веселились, ссорились, любили, воспитывали детей. И при этом не говорили про трудовые свершения и про величие партии, но размышляли над вопросами, которые советским людям задавать не полагалось, ведь впереди у них была прекрасная жизнь в первой стране победившего социализма.

Потому сцена в картине «Мне двадцать лет», когда к герою в его видениях является отец, погибший на войне, и признающийся сыну, что не может ответить на вопрос, как жить, потому что наследнику уже 23 года, а он погиб в 21, вызвало откровенное раздражение у партийных и киночиновников. Ленту сильно порезали, а после положили на «полку». Лишь через двадцать с лишним лет фильм предстал перед зрителями в первозданном виде и сегодня, безусловно, является классикой советского кино.

Сергей КАРСАКОВ