"ЖИЗНЬ МОЯ, ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА..."

Живёт в посёлке Песочное Полянского поселения Раиса Николаевна ГУСАР, в прошлом - военная железнодорожница. Её память - просто клад: слушаешь - и оживают страницы истории нашей страны…


КУДА ВЕЗУТ - НЕ ЗНАЮ...

- Когда я окончила школу, мама устроила меня в Тверь. Что, говорит, лодыря гонять, иди в швейную мастерскую учиться. Давала по три рубля на неделю - как хочешь, так и рассчитывай. Проучилась я год - не моё, не хочу! Однажды сидим с какой-то девушкой на скамейке, ждём поезда. Только она в Москву, а я домой, в Спирино. Разгово-рились. Она устраивалась на работу проводником. Я загорелась - тоже хочу! И вместо дома в Москву укатила!

Тогда ещё электричек не было, мы были проводниками в пригородных поездах. Ездили до Клина и обратно, в Москву. А через три года началась финская война. Нам быстренько путёвки в руки; сформировали состав, на вагонах нарисовали санитарные кресты. И поехали. Куда везут - не знаю, а дело было в декабре, мороз - 50 градусов.

После Белоострова переехали границу, поставили наш состав на нынешней станции Солнечное. Стали грузить бойцов - обмороженных, раненых. В котелках всё замерзает, уголь плохой… Бывало, пока надену рукавицы - ладно если сухие, а мокрые пристают к поручню, схватишься рукой - кожа слезает! Принесу обед: ведро первого, кастрюлю второго, чайник чаю, булку и сахар рядом клали. Врачи придут из операционного вагона и валятся, им не до еды - так уставали.

Иной раз пойду по вагону, и с разных сторон зовут: сестрица! - Ну что, мой хороший? Кто-то воды просит, кто-то бредит… До операционной дойду, дальше ни-ни, страшно. Там же ноги-руки обмороженные ампутировали! И как не обморозиться: шинель на одной подкладочке да кирзовые сапоги на одну портянку!

Ходить нам никуда не разрешали: многие на минах подрывались. А примерно в ста метрах от поезда, помню, была финская банька. Как-то решили её затопить, помыться. Вы знаете, какая банька! В предбаннике картины висели, так красиво…

Обратно мы возвращались три недели. Второго захода не получилось - пока ехали, война кончилась. Вздохнули свободно, а оказалось - рано…


И ДВА ФЛАЖКА - КРАСНЫЙ ДА ЖЁЛТЫЙ

Станция Федосихино. Кругом немцы, от Ленинграда до Малой Вишеры, на Ржевском направлении 40 километров от фронта, в Лихославле и Калинине тоже они. Одна дорога на Урал была свободна, такой рукав. И надо отправлять туда поезда с ранеными, эвакуированными, грузами, а оттуда - танки, пушки, пулемёты, пополнение…

Оружия у нас не было, только два флажка, красный и жёлтый. Жёлтый - свободный путь, красный - остановка. Семафор - бревно, привязанное к доске, и палка. Когда стрелочник посылает поезд, он палку выдёргивает и на костыль наматывает верёвку. Вот такая была техника!

А поезда формировали так: подгонят мне маленький паровозик-кукушку, дадут фонарь - формируй и отправляй состав. Особенно тяжко было в морозы - холод, снег… Стрелки на путях неосвещённые и тяжёлые - ужас! Силёнок-то нет, рычаг не перекинуть, машинист соскочит: что, Рая, никак? Перекинем вместе, поехали дальше. Полсмены и проходит. Приду в помещение отогреться, а уж хлеб-то в карманчике замёрз, и есть больше нечего. Только его отогрею, погрызу, а уже кричат: погрузили, выводи!

Бомбили, кажется, через каждые двадцать минут. Только путь исправят, только я отправлю-растолкаю поезда, чтоб освободить узел: путь-то быстро починят, лишь бы люди не попали под бомбы. А они попадали…

А наши "ястребки" немцев гоняли! Домой с дежурства мы ехали на подножке. Как машинист даст воздушную тревогу - мы кто куда. Страшно… А потом немцев отовсюду погнали, освободили дорогу в Ленинград, и меня отправили туда. Людей-то не хватало, надо было образование получать. Я отучилась год, ускоренно, стала техником-лейтенантом. А однажды просыпаемся, шесть утра ещё, кто-то кричит: бабоньки, девоньки, вставайте, чего спите?.. Победа! Нас как кипятком окатило - соскочили с кроватей, выбежали на улицу - а там народ ликует! Ой, все целуются, обнимаются, плачут, Господи! И радостно, и горестно…


СВИДАНИЕ С ПРОВОЖАТЫМИ

В декабре 45-го я приехала на Карельский перешеек. Попросилась, чтоб отправили туда, где есть жильё, и попала на станцию Нурми - Лужайку, по-нашему. А там таможенники, пограничники - всё непривычно! Связь у нас была только по морзянке, и станции мы называли по номерам. Ошибиться нельзя - это же поезда, не игрушки!

Принимала я морзянку очень хорошо, быстро, а на передаче иногда спотыкалась на точках. Но ничего, все друг друга понимали: станция такая-то, приём, могу ли отправить, ожидаю, приём, отправляю, прибыл… А потом я попала дежурной на станцию Ина, в Приветнинское. Там и с будущим мужем познакомилась, Евгением Антоновичем Гусаром, начальником водолазной службы. Познакомились на танцах. Он меня пригласил, а я отказалась. Он - на дыбы: тёмную устроим девчонке и коленкой под зад, чтоб больше здесь не появлялась! Я струхнула и на мировую: "Извини, я новые туфельки купила, заплатила дорого, боюсь, вдруг наступишь своими сапогами, а мне жалко…" Смотрю - смягчился, взял под ручку, посадил на скамейку. Потом - провожать: накинул мне на плечи пальто, и мы пошли. И все четыре километра Женя мне - про политику! А ребята уже сколотили команду, чтоб защитить меня, если обидит. Другая сторона солдат подговорила, чтоб в случае чего - в драку, уж и ремни на руки накрутили. Мы мирно идём, только слышим сзади голоса - думали, парни девчонок провожают. В общем, первое свидание было с провожатыми…

Свадьбу справили в 52-м году. Купили в магазине килограмм колбасы по рубль двадцать, буханку хлеба, две бутылки вермута, наварили картошки, сели. Стали бутылку открывать - разбилась! Ничего, одной обошлись. А жили - в посёлке был построен дом: ещё ничего толком не сделано, одни стены-брёвна. Нас вселили, дали комнату в 16 метров. Мы нашли финскую кровать, соломенный матрас, одна подушка на двоих да лоскутное одеяло…

Хорошо жили! Голос у Жени моего сильный был, звонкий, пел-то как он хорошо! И очень меня любил, баловал, всегда говорил "моя Рая". Прожили мы с ним в любви и согласии сорок лет. Вырастили детей, женили обоих. Потом он заболел… Скоро уж четверть века, как я без Жени…


МЫ ВСЕ - ТЕСНЫМ КУЛАЧКОМ!

Я - ярославская бабка! Брейтовский район, село Покровско-на-Сити, деревня Бо-логаново. Сить - это приток Оки. Там родилась. А потом наша семья в Спирово переехала.

Детство было босоногое! Улица-то большая, мы как соберёмся голытьбой, играли в лапту, в камушки, и в коны-задувало: кол забьём, а пока водящий его вытаскивает, все прячутся. Зимой лыжи были, санки – всё наш папа делал. Даже коньки: крепил к деревянным плашкам что-то вроде лезвия от косы. Привяжешь такой конёк к валенку и одной ногой гонишь, а второй подгоняешь!..

Озорничали зимой в святки. То кому-нибудь дверь подопрём, то в оконную раму воткнём пёрышко от пишущей ручки, да гаечку привяжем. Сидим в укрытии и бряк-бряк гаечкой. Выглянет сосед в окно - никого. Уйдёт - мы опять брякаем. Хозяева ругаются, а нам весело! Помню, сосед дядя Ваня заготовил мётел на продажу, а мы все эти мётлы ему на крышу закидали…

Наша семья всегда была дружная, никаких скандалов! Папа, Николай Иванович Кокнаев, работал прорабом на железной дороге, мама, Павла Андреевна, - ярославская крестьянка, и четверо детей: братик и мы, три сестры. Колхозов в 20-е годы ещё не было, какие колхозы? Было своё хозяйство: лошадка, коровушка, овечки, курочки. Огород, садик, а в саду - банька. В деревне все работали в хвост и в гриву. Что мы могли, тем и помогали родителям, всё по дому делали. Корову, например, я с восьми лет доила.

Секреты любви и семейного счастья? Забота друг о друге! Мы все в кучке живём, рядышком, тесным кулачком: дети - Геннадий и Павел, внуки - Татьяна, Антон, Евгения, Илья, правнуки - Даниил, Елисей, Вадим, Кирилл, Евгений. У нас, между прочим, династия: родители работали на железной дороге, брат и я. У меня в трудовой книжке всего два штампа: принята на железную дорогу работать, уволена на пенсию. Дети и внуки служили в армии: Геннадий - связистом на Украине, Павел - моряком в Североморске, Илья - в Сертолово…

Я живу обычно, общаюсь со всеми, ни на кого зла не держу, Боже упаси! Вот что скажу: я на своей шкуре испытала две войны, я их прожила - не дай никому больше этого никогда! Поэтому всем желаю здоровья, благополучия в семьях. Пусть Господь всех хранит и пусть все будет хорошо!