В блокадном городе детства не было

Владимира Михайловича ИВАНОВА, живущего ныне в поселке Ольшаники, война застала в Ленинграде пятилетним ребенком. Конечно, он многого не помнит, но родители рассказывали…

- Мой отец был военнослужащим, дослужился до звания генерал-майора! Участвовал в Советско-финляндской войне, получил ранение под Выборгом. Дома он бывал редко, хорошо помню, как папа однажды подарил мне трехколесный велосипед. Я буквально с него не слезал, катался и дома, и на улице, - рассказывает Владимир Михайлович Иванов. – Мама, дворянских корней, трудилась в какой-то конторе: утром уходила, вечером возвращалась домой. Со мной и сестрой занималась няня, она нас будила, кормила завтраком, с ней мы гуляли и играли. А по воскресеньям мама целый день проводила с нами, водила нас с сестрой в ближайший парк. До войны мы очень хорошо жили.

- Когда началась Великая Отечественная война, отец пришел домой попрощаться. На нем была зеленая гимнастерка, брюки галифе и два ордена на груди (я, правда, не знаю, что это были за награды). Он взял меня на руки, поднял перед собой и сказал: «Теперь ты - единственный мужчина в семье, береги женщин». В 1941 году отец погиб. С этим известием к нам в дом пришли два офицера, принесли вещмешок и шинель отца… Мама потеряла сознание.

А маленький Владимир с сестрой и мамой продолжали оставаться в блокадном городе, жили на Васильевском острове.     

- В то время к церкви относились иначе, чем сейчас. Однако мама уже в блокадном Ленинграде отвела меня в храм и окрестила. Пока отец не погиб, передавал нам продукты, да и мама из своего учреждения кое-что приносила, а затем начались карточки, голод. Конечно, карточки мне не приходилось отоваривать, много воровства было, а я совсем еще ребенок. Из блокадного времени хорошо помню, что завешивали бумагой окна.

Осенью 1942 года мы с мамой попали под обстрел артиллерии… Последнее, что запомнилось, - яркая вспышка, очнулся в госпитале, и снова – яркая вспышка и возле меня люди в белых халатах. Сколько был без сознания, не знаю. Осколок «чиркнул» меня над бровью, я практически заново учился говорить. Когда окреп, узнал, что мама погибла. Судьбу сестры, которая в тот день оставалась дома, я не знаю до сих пор, она словно исчезла. Уже будучи взрослым, я пытался ее разыскать, но увы…

После госпиталя Владимир попал в детский дом, который был эвакуирован в Ярославскую область. Он хорошо запомнил, как ехали в вагоне пассажирского поезда, затем пересаживались в грузовые машины, переправлялись по льду через Волгу.

- По-соседству со зданием детского дома располагался военный госпиталь. Мы, дети, бегали туда смотреть фильмы: кинотеатр размещался в большом сарае с деревянными лавками. Раненые солдаты к нам хорошо относились, сажали на колени, угощали сахаром, а когда начальник госпиталя совершал обход кинотеатра, мы, детвора, прятались под лавками.

Уже после войны я окончил пять классов, встал вопрос, где учиться дальше. Я любил рисовать, предложили художественное училище, но меня заинтересовало ремесленное от Рыбинского авиационного завода. По окончании училища по распределению попал на завод тяжелого машиностроения в Иркутске. Трудился слесарем по ремонту оборудования, замещал машиниста компрессора, освоил должность наполнителя кислородных баллонов.

Позже Владимир Михайлович работал инженером на Балтийском судостроительном заводе в Ленинграде. От завода был направлен в Ольшаники для запуска новой поселковой котельной. Да так и остался. Вместе с женой обзавелись хозяйством, содержали коров, свиней, коз, кроликов, уток, кур. Вырастили двух дочерей, одна живет в Санкт-Петербурге, вторая в Ольшаниках, воспитали четверых внуков и шестерых правнуков. Большая семья часто собирается вместе, у деда. Владимир Михайлович Иванов убежден, что нынешнему поколению необходимо знать историю своей страны, поэтому внукам и правнукам всегда рассказывает, какие невзгоды выпали на долю его сверстников, как им тяжело приходилось и что помогло пережить войну, блокаду, голод.  

Наталья Ростова