СВОЯ ДОРОГА

Одной из самых престижных в стране когда-то считалась профессия машиниста. Евгений Иванович Куз-нецов проработал на железной дороге почти всю жизнь. Водил паровозы, потом тепловозы, а затем уже электровозы.

- Я приехал в Выборг в мае 1945 года. Мне тогда исполнилось 17 лет. Мой отец был железнодорожником, всю войну отработал на Ладоге, его бригада восстанавливала пути, поврежденные постоянными бомбежками. Отца перевели сюда в 1944 году.

В то время наши железнодорожники жили в бараках возле бани № 2. (Сейчас на этом месте Дом торговли). Туда мы с мамой и приехали. Сейчас вспоминаю, что город стоял полупустой, квартир полно, а мы почему-то жили в бараках. Постепенно к железнодорожникам стали приезжать семьи, и нам дали отдельный домик в Южном поселке.

Осенью 1945 отец повел меня в школу (нынешняя №11), чтобы повторить 7-й класс. Я там посидел немного - ребята вокруг меня все младше. И не стал учиться. "Пойду работать",- говорю. "Ладно", - сказал отец и отвел в локомотивное депо. Тогда в городе никаких предприятий еще не было, кроме железнодорожных. Сначала меня не хотели принимать на работу из-за молодости, еле уговорили. Так я стал учеником токаря, за несколько лет дошел до 5-го разряда. Помню, депо тогда было полуразрушено, восстанавливали его в процессе работы. По выходным трудились также на восстановлении городских зданий. Народа в городе было совсем мало, но трамваи ходили, еще финские.

Когда пришло время, я пошел служить в армию, в 1957 демобилизовался.

Уже после армии знакомые ребята позвали меня учиться на курсы машинистов в Ленинград. Я с радостью согласился, ведь по специальности был токарем по ремонту паровозов. На курсы брали после семилетки, я как раз подходил. Помню, что все мы были неграмотные, знаний не хватало, шпаргалками пользовались. В войну-то сами понимаете, как образование давали, а учиться нам всем очень хотелось.

В то время государство заботилось о воспитании квалифицированных трудовых кадров. Учились три года. Все это время жили в общежитии. Условия были хорошие, знания давали основательные, кормили досыта.
Машинистом я стал не сразу. Весь первый год после курсов работал кочегаром на грузовых поездах. Путь до Ленинграда – это 10-12 тонн угля в топку лопатой надо перекидать, обратно столько же. Домой приду - уставший, грязный, душа в депо не было. Нагнусь, пока мать водой поливает, а у меня - кровь из носа от переутомления. Мать ругается: "Работал бы токарем. Зачем на паровоз пошел?".

Потом меня перевели в машинисты. Там стало полегче: смотри внимательно сигналы и рычаги двигай. Вскоре, в 60-х годах, в депо пришли тепловозы, а потом поступили электровозы.

Я был покладистый, безотказный, любил свою профессию, гордился ею, хотя порой очень трудно было. Доверяли самую тяжелую работу на всех участках: Высоцк, Лужайка, Свето-горск, Лисий Нос, Элисенваара, Житково.

В то время мы только начинали водить тяжелые поезда, состоящие из многих вагонов. Постоянно экспериментировали, потому что пути-то на станциях еще короткие были, состав мог не поместиться. Например, я тепловоз веду, а сзади в последнем вагоне начальство сидит, смотрит, какую протяженность состава можно сделать и максимальный вес. Возил также ядерное топливо в Финляндию. Эти атомные поезда в Выборге доверяли водить только трем машинистам.

Моя фотография несколько лет висела на городской Аллее славы на проспекте Ленина. Рабочий человек был в почете. Платили машинистам хорошо. Водил скорые и грузовые. На пенсию ушел уже в 1993 году. Железнодорожники быстро обживали послевоенный Выборг. Почти сразу после войны у них появились свои магазины в городе и на линии, столовые, пекарня, подсобное хозяйство, пионерский лагерь, детский сад, школа, библиотека, стадион, поликлиника и СЭС. Кстати сказать, библиотека и столовая (напротив автовокзала), работающие с 1944 года, по-прежнему сохранили свой статус железнодорожных. Людмила Степановна Анд-реева проработала в железнодорожном ОРСе более 50 лет.

- В Выборг я приехала после семилетки в конце 1951 года, мне сделали вызов родственники. Но так как мне было только 17 лет, то на работу меня никто не брал. Спасибо, похлопотала мамина сестра. Она работала в ОРСе и пользовалась там большим уважением.

Сначала меня приняли на должность кухонной рабочей в круглосуточную столовую №3, ту, что в депо. (Эту столовую закрыли). Жить устроилась к тетке в Пальцево. Так как я была связана с поездами, то сразу спросила у заведующей: "Когда заканчивается смена?". Она в ответ: "Золотая, мы по солнышку работаем". В общем, как все сделаешь – можешь идти.

Конечно, условия были по сравнению с современными очень тяжелые. Столовую топили углем. Уголь таскали сами со склада, далеко, метров 200 надо было идти. Ходили вдвоем, брали 20-литровый котел и по ведру. Холодильники тогда уже были, но в них надо было самим закладывать лед. Лед заготавливали зимой в очень больших количествах. Я видела, как он лежал глыбами во дворе на Маяковского. Кто и как заготавливал, не знаю. Лед и продукты в столовую привозили на лошади – машина была одна на весь ОРС. Помню, привозили мясо из подсобного хозяйства в Лазаревке и очень большую рыбу ( я эту рыбу с непривычки в руки брать боялась).
Все было направлено на то, чтобы обеспечить питанием железнодорожников. В ОРСе работало 3 столовых, очереди в обед стояли до дверей. В то время люди жили в коммуналках, условий готовить не было, да и с продуктами было плоховато. Локомотивные бригады (машинист, помощник и кочегар) обслуживались вне очереди.

Кроме того, мы должны были носить еду на пост дежурным стрелочникам в Лазаревку. Помню, в то время на станции стояло столько составов, что ни пройти, ни обойти. Народа много работало: вагонное депо, локомотивное депо, строители, коммунальные службы, путейцы, работники электроснабжения… Через полгода после устройства на работу меня отправили на полугодовые курсы поваров в Ленинград, специалистов тогда не хватало. Помню, что когда вернулась, то меня, 18-летнюю девчонку без опыта работы, в первую же смену поставили к плите. Я очень переживала, боялась что-нибудь не так сделать. В то время каждый трудящийся должен был несколько выходных дней отработать бесплатно на восстановлении города, но меня не посылали. В нашей столовой было всего три повара, каждый работал сутки. Летом еще забирали кого-то в пионерский лагерь. Да и заведующая производством не отпускала. Я безотказная была. Бывало, ночь отработаю, заведующая просит остаться другому повару помочь. Или в день отработаю, попросят остаться на ночь стены мыть.

Тогда врачи СЭС очень часто нас проверяли, мы старались, чтоб было чисто. Контроли-ровали общепит строго. Кроме того, проверяли, чтоб не было обсчета, порции взвешивали до граммов. Часто делали внезапные ревизии. В столовой у автовокзала, в буфете, часто были недоразумения. Дело в том, что в соседнем доме находилось общежитие железнодорожников, жили одинокие ребята, они постоянно просили у буфетчицы в долг. И вот как ревизия, у нее вместо денег список должников. Через это общежитие прошли многие наши железнодорожники. Это уже потом, когда стали строить дома, семейные получили жилье.

Я продолжала работать и одновременно училась, стала сначала заведующей столовой, а потом руководителем общепита, заслужила трудовые награды. Вспоминая то время, могу сказать, что многие мои сверстники проработали на железной дороге всю жизнь. Их судьбы похожи на мою. Пользуясь случаем, хочу поздравить всех ветеранов - железнодорожников с нашим профессиональным праздником!

Благодарим за помощь в подготовке материала железнодорожника и краеведа Александра Баскакова.