Последние Танки В Париже

Алексей Никонов – поэт, участник рок-группы «Последние Танки В Париже» – размышляет о поэзии, Выборге и музыке.

– Как в твоей жизни появилось печатное слово?

– Когда мне было 6 лет, я попробовал написать рассказ. Если брать более серьёзное творчество – писать стихи я начал с 1993 года и в 1995 году опубликовал в газете «Выборг» подборку своих стихов, которая состояла из пяти или семи работ.

– Ты имеешь опыт журналистской практики. Расскажи, как это было.

– Да, работал в «Выборгских ведомостях» в 1999-2001 годах. Тогда было больше свободы, время было другое. А уйти пришлось из-за скандала, по сути – выгнали.

– Как ты начал писать стихи?

– Первый стих я писал два года. Никаких романтичных чувств не испытывал, просто было желание написать стихотворение, доказать самому себе, что могу. Когда закончил, отточил, то понял: могу.

– Что с тех пор изменилось в поэзии и музыке?

– В музыке изменилось всё. А в поэзии поменялось восприятие поэтов обществом. Если раньше поэтов воспринимали с насмешкой, то сейчас – с удивлением.

– В этом году твоей группе «Последние Танки В Париже» исполняется 20 лет. Что группа готовит для поклонников в честь юбилея?

– На протяжении всего года у нас будут концерты: сначала мы отправляемся в гастрольный тур весной, затем – осенью. В Санкт-Петербурге будем играть три дня подряд,с 15 по 17 февраля, прозвучат все альбомы, которые записали за эти годы.

– Как появился такой формат концертов, на котором полностью играете несколько альбомов?

– Это было давно, решили коллективом. У нас есть три трилогии, все альбомы объединены концептуально. Я сторонник большой формы, которая сейчас, кстати, умирает. 

– Ты родился в 70-е. Следишь ли за тем, что сейчас слушает молодёжь?

– Да, конечно. Я очень часто бываю в молодёжных клубах. Мне это очень интересно, потому что они другие, и у них многому можно научиться.

– Как ты относишься к рэпу? Согласен ли с тем, что он пришёл на смену року?

– Конечно, это очевидно.

– Ты был замечен в качестве судьи на площадке «Versus Battle» (популярный оффлайн рэп-баттл). Какие впечатления от подобного опыта?

– Не уверен, что это поэзия, к которой все привыкли. Да, было весело, смешно. Достаточно интересное мероприятие, но я не сказал бы, что в восторге.

– Ты сотрудничал с представителями разных жанров. Были группа «Психея» и Глеб Самойлов, представляющие рок, есть совместные работы с Руставелли и группой ЛСП, относящиеся к рэпу. В чем отличается подход в работе у рэперов и рокеров: создание музыки, работа над текстом?

– Удивительно, но ничем. Просто на выходе получаем разную по стилю музыку. Когда делается совместная песня, все участники находятся в одном состоянии. Всем нужно разделить определённое эмоциональное состояние и рассказать об этом в песне. Рэп это или рок – не так важно.

– Судя по твоему профилю в Instagram, ты нередко бываешь в Выборге. Какие изменения ты видишь в городе детства?

– Да, в Выборг я приезжаю к маме. А изменения вижу только негативные, даже в 90-е город не был так разрушен...

– Три года назад в Выборге закрылся рок-клуб «Кочегарка». Можно ли после этого события сказать, что рок в городе умер окончательно?

– Нет, это случилось намного раньше, и тому есть много причин, в том числе из-за владельцев клуба. Я помню их политику, и она никогда не вызывала у меня восторга. Мне кажется, они получили своё, ведь с учётом того, что происходило, другого результата быть не могло.

– Что побудило на переезд из Выборга в город на Неве?

– Необходимо было каждый день быть в Санкт-Петербурге по разным вопросам: запись, концерты. Ездить каждый день было нереально.

– Что для поэта важнее: читать со сцены свои стихи или чужие?

– Конечно, свои. Тот, кто читает чужие, – это чтец. Да, у меня тоже бывают выступления, где я читаю стихи других авторов, но это те авторы и работы, которые мне нравятся.

– Несколько лет назад ты читал лекции по литературе. Как родился такой формат?

– Сидели с друзьями, говорили о литературе, я очень углубился в каких-то вопросах, и мне предложили почитать лекции, я согласился.

– Лекции пользовались таким же спросом, как концерты и поэтические чтения?

– Слушателей было больше, чем на концертах, но, может, из-за того, что билеты стоили дешевле (смеется).

– Является ли творчество наркотиком?

– Можно и так сказать. Сейчас у меня такой период, когда уже «втянулся», слов не хватает, приходится что-то придумывать, но это хорошо.

– У группы «ПТВП» есть традиция – проводить концерт в Санкт-Петербурге 1 января. Откуда это пошло?

– Точно не вспомню. Мы часто были в клубе «MOD» и нас попросили сыграть в Новый год. Мы там играем уже больше 10 лет и традиционный новогодний концерт проводим там же.

– Насколько масштабной личностью в музыке был сооснователь группы «Последние Танки В Париже» Эдуард Старков?

– Он очень многое изменил в музыке, могу много об этом говорить. Давай посмотрим, что он сделал за 5 лет творческой деятельности: выпустил 7 альбомов, это порядка 100 песен, сыграл около 500 концертов. Такие показатели не могут не впечатлять. В творчестве он был мифологом. В то время, когда его ровесники пели дешёвые песни об алкоголе и любви, Родине и политике, Эдуард никогда не опускался до такого, всегда обращался к миру символов. Это такая творческая личность, влияние которой не оценено в полной мере. Проходит время и кристаллизуется всё то, что было сделано. Время всегда показывает, кто кем был, от этого не уйти. 

– Может ли творец жить в башне из слоновой кости?

– Должен!

– Во многих интервью ты неоднократно говорил, что один из твоих любимых поэтов Артюр Рембо. Что тебя в нём восхищает?

– Это мой любимый поэт. Он изменил французскую литературу, особенно наложив отпечаток на начало XX века. Первые стихи были написаны с рифмой, в дальнейшем, после «Одного лета в аду», он отказался от рифм, там чистый верлибр. Сейчас во французской поэзии рифмы нет, и первым это сделал Рембо. Это лишь сотая часть того, что он привнёс. Так же во Франции есть 2 школы: одни считают Рембо мошенником, другие гением. Тот факт, что сами французы ещё не определились с тем, кем был поэт, – говорит о многом. Не будем забывать, что все свои стихи он написал с 16 до 19 лет. За три года интенсивной «терапии» он достиг таких результатов. Таких примеров в мировой литературе просто нет.

– С кем из творческих людей ты бы хотел жить в одну эпоху?

– С Шекспиром. Мне интересно, каким человеком он был. Действительно ли он завещал кровать своей жене. Не дом, не права на книги, не землю, а кровать. Очень странное наследство, согласись. Я считаю, что «Гамлет» – очень европейское и русское произведение. 

– Лучший город, в котором тебе удалось побывать?

– Санкт-Петербург.

– Можешь дать какие-то советы начинающим поэтам, музыкантам?

– Считаю, что нельзя давать никаких советов начинающим поэтам и музыкантам. Потому что они могут к ним прислушаться. Тот, кто начинает, должен делать своё, сам учиться. Да, когда начинаешь, хочется быть как этот, как тот, устанавливаешь себе планку и попадаешь под влияние.

Беседовал Павел ТОПОРИКОВ