НИЧТО НА ЗЕМЛЕ НЕ ПРОХОДИТ БЕССЛЕДНО…

НИЧТО НА ЗЕМЛЕ  НЕ ПРОХОДИТ БЕССЛЕДНО…
1821
НИЧТО НА ЗЕМЛЕ НЕ ПРОХОДИТ БЕССЛЕДНО…

Вчера было сорок дней, как ушел  Михаил Костоломов. Сегодня на наших страницах его вспоминают люди, которые хорошо знали этого замечательного человека. Очень многие дружили с Михаилом Николаевичем, работали  вместе, обращались за советом, сотрудничали. Кому-то он помог, с кем-то  вместе путешествовал, для кого-то проводил экскурсию, читал лекции… Не счесть тех, кому Костоломов открыл историю своего края, Выборга, Подборовья, в котором родился и жил.

Лена Троян познакомилась С Михаилом 36 лет назад, и именно от нее мы узнали, что он окончил школу в 14 лет. Однокашники вспомнили, что он был самым молодым на курсе. А многочисленные финские друзья Михаила Костоломова продолжают выкладывать в соцсетях его лекции о малой родине. Историк и писатель, руководитель историко-краеведческого объединения «Карелия» из Санкт-Петербурга Евгений Балашов убежден, что  наследие этого уникального человека нам всем еще предстоит оценить в полной мере, и с этим нельзя не согласиться.  Костоломов был одним из тех, о ком говорят: человек мира. Наверное, когда-нибудь его именем назовут улицу или библиотеку, в которой он был таким своим… Хорошо было бы проводить краеведческие чтения, посвященные Михаилу Костоломову, – его имя давно уже с красной строки вписано  в историю Выборга.

 Финляндия чтит и помнит своего Матти Книжного – человека, который всю жизнь собирал книги, а потом подарил их сгоревшей библиотеке в Турку (не все знают, что похоронен Матти Похто был в селе, стоявшем на месте нынешнего  Соколинского).

 Все-таки  неправда, что нет незаменимых…   

Он создал Выборгиану

Я познакомился с Михаилом Николаевичем Костоломовым на заре 1990-х годов. Это была эпоха возрождения России. Тогда открылся «железный занавес», и началась эра «народной дипломатии».

 На Карельский перешеек потоком хлынули бывшие жители его, чтобы увидеть свои родные места, которые прежде они не могли посещать. В связи с этим событием возник резкий дефицит в переводчиках и гидах. Меня пригласили в качестве гида организаторы ностальгических туров. На тот момент я не знал финского языка в той мере, чтобы иметь возможность свободно общаться на нем, в моем распоряжении были лишь английский и французский. Поэтому я испытывал первое время огромные трудности в общении с финскими гражданами преклонного возраста, которые из всех иностранных языков хорошо знали только немецкий и шведский. В этом отношении Михаилу Костоломову было легче, поскольку он отлично знал немецкий. Финским разговорным, насколько я понимаю, мы с ним овладевали уже по ходу экскурсионной деятельности. Первые встречи с прежними жителями перешейка оказали сильнейшее воздействие на нас и открыли новые горизонты в изучении истории края. Мы получили в свое распоряжение немало книг, изданных в Финляндии в послевоенный период. Но пути реализации общих идей у меня с Михаилом изначально разнились, хотя и дополняли друг друга. Пока я занимался составлением известной в краеведческих кругах «красной серии», Михаил создавал свою «Выборгиану». Вначале его творчество ограничивалось статьями в местных газетах, которые иногда попадали мне в руки. Вскоре наступил момент, когда количеству приходит время перерастать в новое качество. Однажды при встрече с Михаилом я предложил ему взяться за очередную часть «красной серии», посвященную его родной волости Вахвиала. Я был уверен, что лучшего автора для книги мне не найти. Но Михаил возразил, аргументируя свой отказ тем, что формат серии не вписывается в его концепцию Выборгианы. Тогда я предложил ему свободный выбор формата в рамках описываемой тематики, на что получил встречное предложение опубликовать его материалы по Выборгиане отдельным изданием. Таких материалов на тот момент была уже солидная папка. Но для подготовки их к публикации требовалась большая редакторская работа, на что у меня тогда просто не хватало ни времени, ни возможности. Поэтому я обратился с предложением публикации этого материала к своему знакомому издателю, но и тот не смог ничем помочь. Мне казалось, что идея публикации Выборгианы осталась нереализованной, пока совершенно случайно не узнал уже в день похорон Михаила, что он успел издать крошечными тиражами несколько выпусков ее. Издания те предназначались не для продажи, а ради подарков друзьям. В настоящее время идет работа по подготовке к изданию полного собрания Выборгианы, уже собраны средства на печать тиража, и в скором времени, я надеюсь, книга выйдет в свет. Я также надеюсь, что великое просветительское начинание Михаила Николаевича Костоломова будет продолжено его друзьями и последователями.

Евгений БАЛАШОВ

Мир много утратил с его уходом

Мы познакомились c Мишей Костоломовым очень давно, в далекой юности, когда я была еще совсем девчонкой, мне было 23 и я только что вышла замуж. Мишу к нам в гости в Киеве привел его друг – Аркадий Борковский. В нашу огромную захламленную коммунальную квартиру. О чем говорили тогда - совсем не помню, зато помню, что пошла их обоих провожать на поезд в Москву, а вычитала накануне где-то умное слово «антропофаг». Я спросила, желая поразить Мишу своей эрудицией: «Миша, вы антропофаг?», а он расхохотался и сказал «Нет, я дендрофоб». А потом мы встретились в мае 1980 года в Крыму в Алупке возле столовой «Луна». Такой неожиданной и яркой была эта встреча, что запомнилась на всю жизнь. Миша сказал, что в Крыму в командировке по обмену опытом, и это нас очень удивило. Оказалось, что в Крым его послали из Кировска, где он работал в ботсаду, изучать флору крымских яйл, очень близкую флоре Заполярья. Там в Крыму Миша поразил нас не только своей эрудицией, но и хозяйственностью, обстоятельностью. Он рассказывал о том, что ему нужно съездить домой в Большое поле, сменить венцы в доме, помочь родителям по хозяйству. И так это удивительно и хорошо звучало. Так поразило, что человек думает не только о себе - молодом, красивом, но и о родительском доме, родителях. Мы ведь почти ровесники, Миша лишь на пару лет старше и такой серьезный, взрослый подход к жизни вызвал огромное уважение. И еще одна немаловажная деталь. Еда в «Луне» была откровенно плохой, мы с мужем, утолив первый голод, ее не доели. Миша же съел все и сказал, что он из общества чистых тарелок, так приучила его мама. И нам стало стыдно. Мы обменялись почтовыми адресами и потом какое-то время – до аварии в Чернобыле – переписывались. Несколько Мишиных открыточек хранится у меня и до сих пор. А потом авария, распад СССР, и все потерялись на долгие годы. Мы очень часто вспоминали Мишу дома и с Юлей Борковской – сестрой Аркадия. Все были уверены, что он давно эмигрировал в Финляндию или Швецию, а потом нашлись в ФБ, и я с огромной благодарностью вспоминаю эти годы иного, «взрослого» общения. Целый мир новых имен, мест, историй, знаний, открытий, которые мне подарил Миша. Иногда мы спорили, но тем интересней было это общение. Миша был человек абсолютно фантастических, энциклопедических знаний, казалось, не было предмета, которого бы он не знал. Причем знания эти были не поверхностными, а очень глубокими, и это казалось просто невероятным. Живопись, поэзия, кино, литература, музыка, история, биология, ботаника, краеведенье, лингвистика и Бог знает, что еще. Только человек такого масштаба, как Миша, смог бы, наверно, оценить и использовать его гигантскую эрудицию, а я наслаждалась общением там, где сама знала предмет хоть чуточку. И еще спасибо Мише за новых друзей, с которыми познакомилась через него в ФБ и с радостью и большим интересом продолжаю общаться. Мир много утратил с его уходом. Но остались друзья, подруги, ученики, а также собранные Мишей материалы, его библиотека и, конечно, видеозаписи его лекций и выступлений. Жизнь продолжается, Миша остается с нами – в наших мыслях и воспоминаниях, он посеял семена доброты, интеллигентности, отзывчивости, мудрости, и я уверена, они дадут обильные всходы. Уже дают!

Миша был церемонно вежлив и очень доброжелателен. Мы не виделись почти 36 лет... Я-то Мишу иногда видела на многочисленных видео, а сама для него осталась, наверное, той болтливой девчонкой...

Помню, что я с ним вечно спорила и пререкалась – характер такой! И даже периодически провоцировала Мишу: мне казалось, что он  временами чересчур серьезен, а мне хотелось его рассмешить и развеселить. Иногда удавалось. Поначалу меня смущала его эрудиция, а потом как-то отважилась и пошло веселее…

Я уверена, что память о Мише сохранится. Каждый знал его со своей стороны, и только с его уходом стал ясен масштаб личности. Хотя у нас всегда говорили о нем как о гении. Миша Костоломов это было что-то большое, светлое и хорошее.

Лена ТРОЯН, г. Киев

Михаил Костоломов

На исходе

Время котом Чеширским тает в воздухе зыбком –

Часы на исходе завода; стрелки спешат, кряхтя.

Но я ещё – протяну, я – отвечу улыбкам

Каждого часа, всяческим – искренне, как дитя.

Жизнь – прянет навстречу;  не пряников – горя груз…

Улыбкой сверкнёт яростной – не сахарной аль медовой,

Будто в ракурсе страсти снял Пенелопу Крус

Кислотно-пластмассовый режиссёр Альмодовар.

И я в зазеркалье матовом, за холодом амальгамы,

В том близнеце неслучившемся, не сыгравшем и девяти

Вариаций судьбы кошачьих, не продвинувшись дальше гаммы,

Уголками губ растворюсь и ещё прошепчу: «Прости…»

Смерть… улыбнётся жалостливо: тщете и потугам славы,

Надеждам на то, что успеется выправить дела.

Сильным – хвала, но тá же участь, что и прочим – слабым.

Душу спросят всего лишь: всю ли себя отдала?

28 марта 2010 г.  Тиенхаара

Синица

Безработным, одиноким, нищим

Проживу и впредь, слагая оды

Главному, чего мы в жизни ищем:

Ощущенью счастья и свободы.

Счастья нет. Покой нам только снится.

Воля? Представление –  не боле,

Но оно – внутри. В руках синица,

Журавлём пребывшая дотоле.

Недоступным пролетают клином

Все упущенные варианты

Судеб, суть их в клике журавлином,

Еле слышимом с моей веранды.

Не окликну. К столбику крылечка

Прислонюсь теперь, глаза зажмурив.

Расточив способности беспечно,

Ожидаю всплеск последней бури.

Поделюсь дыханием свободным,

Чувством высшей радости глубинным:

Быть прекрасно нищим, безработным,

Улыбающимся и – любимым.

14 марта 2010 г.  Тиенхаара

Светлая пустота

Восковее свечи, медовее сочных сот

Предвкушение чутких губ, предчувствие чуда.

От ничтожества, от распада  оно спасёт,

Атомарность в алмаз сведёт,  и я в нём пребуду.

Зарождая кристаллы чувства,  душа проста:

Изтемна сгущается взвесью внутри,  снаружи –

Позади и спереди, в замети  снежных кружев,

Если надежда жива,  то – светлая пустота.

16 января 2011 г.

Читайте также