О дружбе Николаи с Фальконе

На протяжении более чем 200 лет «Медный всадник» является одним из символов Петербурга. Он всегда вызывал множество споров среди горожан. Поэты, писатели, композиторы и художники нередко обращались к этому образу в своём творчестве. Множество современников скульптора Э. М. Фальконе хотели посмотреть на модель будущего памятника, но далеко не всем это удалось. Одним из счастливчиков был владелец Монрепо Л. Г. Николаи.

7 августа 1782 года состоялось торжественное открытие памятника Петру I в Санкт-Петербурге на Сенатской площади. По знаку руки Екатерины II, стоявшей на балконе здания Сената, с памятника спала завеса. Глазам тысяч зрителей предстала величественная конная статуя первого российского императора. С двух сторон постамента сияла надпись, сделанная на двух языках -  русском и латинском: «Петру первому Екатерина вторая лето 1782 года». Под гром оркестра и пальбу пушек перед монументом прошли церемониальным маршем гвардейские полки. Скульптор изобразил Петра I верхом на вздыбленном коне, замершем на скаку над крутым обрывом скалы. Фигура императора облачена в просторную одежду. Царь восседает на коне, покрытом звериной шкурой. Образ полон величия и покойной мощи. Это впечатление усиливает высоко поднятая голова, увенчанная лавровым венком, и простёртая вперёд правая рука, застывшая в повелевающем жесте. Этьену Морису Фальконе удалось мастерски передать не только властность натуры Петра I, но и его непоколебимую решимость преобразовать Россию, вывести её на дорогу новой жизни. Неслучайно он включил в композицию памятника изображение змеи, придавленной копытом коня. Она стала аллегорическим олицетворением сил, противоборствующих петровским реформам.

В создание памятника внесла существенный вклад молодая воятельница Мари Анн Коло, талантливая ученица Этьена Фальконе. Она великолепно вылепила модель головы Петра, сумев точно передать портретные черты императора, показать сложность его натуры. В соответствии с замыслами Фальконе петербургский мастер Ф.Г. Гордеев вылепил модель змеи, извивающейся под копытами коня. Её тело должно было служить дополнительной, третьей, точкой опоры для корпуса коня, поднявшегося на дыбы с оседлавшим его всадником. Пьедестал выполнен из уникального гранитного монолита, весившего около 1600 тонн. В результате обработки монолита его размеры уменьшились.  Искусно отделанный, он обрёл очертания взметнувшейся ввысь морской волны.

Людвиг Генрих Николаи. Неизвестный художник. Конец XVIII века. Из собрания Государственного Эрмитажа

Людвиг Генрих Николаи приехал в Петербург в конце 1769 года. В это время по Европе уже разнеслись слухи о том, что в Санкт-Петербурге Этьен Морис Фальконе создаёт какой-то удивительный, невиданный до этого памятник. Как пишет сам Л. Г. Николаи: «<…>одним из моих первых желаний было посмотреть на уже готовый макет статуи и познакомиться со знаменитым мастером». Гипсовый макет памятника появился всего лишь за несколько месяцев до приезда Л. Г. Николаи в столицу. Макет был завершён в июле 1769 года. Франц Герман Лафермьер, который был знаком с Э. Фальконе, пообещал познакомить Николаи с автором памятника, но взял с слово, что он никак не заденет гордость художника.

Долгожданная встреча состоялась всего через несколько недель после приезда в столицу. Вспоминая об этой встрече, Л. Г. Николаи пишет: «он  принял меня очень вежливо. Показал мне свой маленький макет и объяснил мне аллегорию макета. <…>Я пожелал ему удачи в остроумном изображении. Он настаивал, чтобы я сделал какие-нибудь замечания, которые он бы мог использовать. Я долго отказывался, но в конце концов, чтобы не показаться идиотом, я признался, что нахожу змею слишком маленькой».

После этой встречи Николаи приходил в мастерскую к Фальконе ещё несколько раз, но обычно они обсуждали статьи из Энциклопедии по истории искусств. Часто их мнения не совпадали. Они спорили о римских скульпторах, античной и средневековой архитектуре. Также нередко объектом их споров становилась скульптура Марка Аврелия в Риме.

Однажды в Санкт-Петербург прибыл один из соотечественников Л. Г. Николаи. Он был студентом Страсбургского университета. У студента было множество рекомендательных писем, в том числе и к Людвигу Генриху. Николаи пишет, что этот студент произвёл на него дурное впечатление и он считает его «дураком». Но студент, «будучи в России», мечтал посмотреть модель нового памятника Петру I, и Николаи не смог ему в этом отказать. Николаи очень боялся, что его протеже не выдержит «экзамена», который устраивал своим гостям скульптор, поэтому заранее отправился к Фальконе, дабы договорится, чтобы мастера не было в мастерской, чтобы не раздражать Этьена Мориса глупостью подопечного.

Этьен Морис Фальконе. Скульптурный бюст. Мари Анн Колло 1773 год. Из собрания музея города Нанси (Франция)

Когда Николаи привёл ранним утром в мастерскую и начал показывать ему модель памятника, неожиданно из-за ширмы появился Фальконе и набросился на юношу с расспросами. Студент не придумал более умного ответа чем: «Нет, что Вы Сударь, всё великолепно! [Орфография и пунктуация сохранены – примечание М.К.]». После этого Фальконе смерил студента презрительным и насмешливым взглядом, схватил свою шапку и вышел вон, бормоча себе под нос, что давно не видел таких дураков.

Едва Л. Г. Николаи успел вернуться домой после экскурсии и переодеться, к нему доставили записку следующего содержания: «Сударь, если Вы приводите ко мне одних дураков, то я прошу оставить их для себя». Это стало началом размолвки между двумя приятелями. Впоследствии Николаи писал, что ему следовало бы поехать к мастеру и в шутливой форме загладить конфликт, но он был обижен за то, что Фальконе не сдержал своего обещания и вмешался в экскурсию.

Л. Г. Николаи и Э. М. Фальконе после этого почти не виделись и встречались только на приёмах. Их примирение случилось только в 1782 году, когда Л. Г Николаи со своим другом Ф. Г. Лафермьером были в Париже. В то же время там оказался и Фальконе. Фальконе и Лафермьера связывали тёплые приятельские отношения, и Фальконе захотел с ним повидаться. Комнаты Николаи и Лафермьера находились по соседству и по ошибке Фальконе провели через комнаты Николаи, где они и увиделись впервые за долгое время. Скульптор молча прошёл мимо Людвига Генриха, даже не поздоровавшись. Как вспоминает Николаи, на обратном пути Фальконе остановился и сказал: «…я был дурак». После ещё нескольких фраз Фальконе пригласил Николаи и Лафермьера прийти к нему на следующий день и отобедать в дружеской компании.

Памятник Петру I, созданный Фальконе, ещё долгие годы вызывал у петербуржцев противоречивые чувства. Одни не принимали его, другие им восторгались, а третьи даже не понимали его символики. В своих воспоминаниях Л. Г. Николаи пишет, что был свидетелем одного очень «занимательного» разговора двух мужчин. Они стояли напротив памятника, рассматривая его, и высказывали предположения, почему у Петра так сильно «вытянута» рука. Один из мужчин сказал: «Чудак. Он хочет узнать, идёт ли дождь». Собеседник был удовлетворён ответом, и оба путника отправились дальше. Взаимоотношения Фальконе и Николаи были такими же изменчивыми, как мнение петербуржцев о Медном всаднике, но Этьен Морис Фальконе и Людвиг Генрих Николаи всегда питали друг к другу тёплые товарищеские чувства, несмотря на размолвки...

Михаил КОНДРАТЬЕВ, младший научный сотрудник  ГИАПМЗ «Парк Монрепо»

При написании статьи были использованы:

1. Bulakh A. G., Abakumova N. B., Romanovsky J. V. St Petersburg a history in stone. SPB.: St Petersburg University press. 2010.
2. Архив Государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника «Парк Монрепо».
3. Пушкин А. С. Собрания сочинений: в 10 т./ Т. 4: Поэмы и сказки – М.: Вагриус, 2008.
4. Пыляев М. И. Старый Петербург. История былой жизни столицы Российской империи. – М.: Эксмо, 2008.