ГРОТЫ

Нам бы еще хотелось, чтобы был построен грот, и это нас сильно заботит”. Это строка из письма Людвига Генриха Николаи сыну, написанного в 1792 году, за шесть лет до того, как в Монрепо появился первый грот. Отчего же владельцу имения Монрепо так необходима была пещера в парке, что он готов был годами ждать осуществления своего замысла? И неужели отполированные ледником граниты Монрепо недостаточно выразительны сами по себе, что их требовалось еще дополнительно украшать?

Первые искусственные пещеры, гроты (grotto - ит.), устраивали еще в итальянских парках XVI века. В жаркий южный полдень они дарили желанную прохладу и тень. Идеи и традиции эпохи классицизма добавили к этой простой функции гротов необходимую теорию, сделав их (в восприятии посетителей) местом отдыха древних богов и героев. В английском пейзажном саду XVIII века представления о прекрасном выражались через имитацию естественного ландшафта, красота которого лишь слегка подчеркнута рукой садовода. Гроты, каскады и туннели стали в них обязательным элементом, и это не удивительно. Ведь они, как ничто другое, демонстрировали фантазию и причудливую игру самой природы. Садовые “капризы” конца XVIII столетия были немного театральны и создавались уже с непременным расчетом, какие именно чувства и эмоции вызовут они у зрителя. Затененный, вырубленный в скале грот с поросшими мхом стенами уже не был приютом богов, но должен был внушать “суеверный страх”, ужасать мощью сил природы.

Скальные гряды Монрепо были идеальным местом для обустройства гротов. Тем не менее, Людвигу Генриху Николаи пришлось несколько лет дожидаться того момента, когда у него появится талантливый помощник, способный воплотить в жизнь его давнюю идею. Таким помощником оказался садовник И.Э. Бистерфельд, о котором мы уже рассказывали. В августе 1798-го И.М. Николаи писала сыну о том, что на скале Эрмитажа (так в то время назывался о-в Людвигштайн) возводится грот. “Он скоро будет готов, и это в самом деле удивительное творение, - продолжает она. - Городской врач говорит, что это гераклов труд и, если бы он был богаче, он, несомненно, уговорил бы Бистерфельда, чтобы тот сделал ему также грот в его маленьком садике”. Новое сооружение в баронском саду и впрямь вызвало восхищение выборгской публики, однако существовали опасения в его прочности. В сентябре, когда один из работников должен был сооружать каменную скамью в гроте, свод искусственной пещеры частично обрушился. Только по счастливой случайности никто не пострадал. Свод был укреплен, а в одну из стен была вмурована мраморная маска, изображавшая голову Медузы Горгоны. Л.Г. Николаи в своей поэме “Имение Монрепо в Финляндии. 1804” так описывал грот: “Глубоко в толщу скал уходят своды. / Виднеются на сумрачной стене / Лишь хлопья белопенного прибоя / И замурованной Медузы лик”. Посетившая же в 1808 году Монрепо шведская путешественница увидела грот не в столь мрачном обличье. Она упоминает, что видела в парке пещеру, где “в стене над входом была мраморная голова, из открытого рта которой брызгала вода”.

Сразу после того, как завершились работы по строительству грота Медузы, Бистерфельд по просьбе владельца парка нашел в скальной гряде Паульштайн подходящее место, где можно было устроить еще один грот - для урн. “Каждая из них, - пишет Л.Г. Николаи сыну, - должна быть посвящена одному из моих покойных друзей из Выборга, таким как твоя тётка, добряк Хедвиг и замечательная генеральша Энгельгардт”. В парках XVIII века нередко можно увидеть сооружения, задуманные как место воспоминаний о близких и друзьях. Примером может служить парк Павловска с его Мавзолеем супругу-благодетелю и Памятником родителям, выполненным, что характерно, в виде искусственного грота. Замысел грота для урн в Монрепо, к сожалению, остался только проектом. Но когда работы в парке приблизились к его западным границам, появилась возможность устроить совершенно необычный грот в расщелине скалы, через который проходила бы парковая тропа.

Грот “Расщелина” предварял вход в ущелье, за которым заканчивалась территория обустроенного сада. Этот грот совсем небольшой, но сложившие его огромные камни и впрямь вселяли в путешественников суеверный ужас - как этого и хотел Л.Г. Николаи. Один из посетителей писал в 1830 году об этом гроте: “Дорога ваша сузилась; вы входите в пещеру, садитесь; над головою вашею выдался огромный гранит; он несколькими точками касается другой скалы, его поддерживающей; минута - и он рухнется: что спасет вас? его равновесие, и только”. Два десятилетия спустя другой русский путешественник описывал “очень узенькое отверстие между двух больших и острых камней, на которых вверху лежал огромный, массивный гранит бурого цвета, готовый, кажется, сию минуту оборваться и накрыть пришельца, дерзнувшего быть свидетелем такой игры природы. По-видимому, он едва держится, но держится он уже целые века!” Работа садовника Монрепо была столь мастерской, что ее попросту не замечали, принимая грот за естественный. В конце позапрошлого столетия фантазия выборжцев наделила грот “Расщелина” чудесной силой - выполнять загаданные в нем желания. Важно лишь, чтобы помыслы загадавшего были чисты, иначе огромный камень обрушится на голову грешника. Верят в эту чудесную способность грота и нынешние посетители парка Монрепо. Да и как не верить, ведь гроты в Монрепо - самое настоящее рукотворное чудо.

Юлия МОШНИК, заведующая научно-исследовательским отделом ГИАПМЗ “Парк Монрепо” Михаил ЕФИМОВ, старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела ГИАПМЗ “Парк Монрепо"