Виталий Будников: Мы не говорим – дайте нам деньги, мы стараемся вовлечь людей в процесс помощи бойцам СВО

Во время очередного заседания пресс-клуба губернатора Александр Дрозденко в очередной раз рассказал о помощи, которую Ленобласть оказывает СВО. Услышав о парнях, которые в гараже собирают нечто важное для фронта, мы решили встретиться с руководителем Фонда «Ленинградский рубеж» и узнать подробности.

Виталий Будников до начала СВО был экономистом, строителем и предпринимателем. Губернатор приметил Будникова, когда тот приехал в Донбасс с очередной гуманитарной миссией. Понаблюдал, навёл справки и сделал Виталию Алексеевичу предложение, от которого тот не смог отказаться. С 2022 года Виталий Будников руководит Фондом.

– Виталий Алексеевич, какие актуальные для СВО вопросы решает фонд?

– У нас все вопросы актуальные. Сейчас войска активно продвигаются вперед. Надо думать о том, чтобы бойцы могли комфортно размещаться даже при активном продвижении. Один из наших ключевых проектов – передвижные модули. Это полностью автономные комфортные помещения, в которых есть спальные места, столовые, санитарные зоны, оборудованные кондиционерами и отопительными приборами. Мы даже защиту от мышей продумали, потому что они сильно досаждали бойцам. В общей сложности отвезли порядка 15 модулей, часть из них – жилье, часть – столовая, штабное помещение.

– Как это работает?

– Войска занимают, предположим, завод, специальная группа готовит территорию для установки модуля, расчищает место, ставит туда модуль и маскирует. У каждого бойца есть личное место для отдыха, шкаф, ребята знают, где что лежит – это удобно. Кроме того, к модулю прилагается достаточно мощный генератор. Получается полностью автономная история.

– Кто автор проекта?

– Идея принадлежит Александру Юрьевичу, а продумывали проект вместе с военными. У губернатора такой характер: приезжаем мы на фронт, показываем ему проект столовой, а он идёт осматривать душевые, насосные станции или туалеты. На всё обращает внимание как хозяйственник: сколько времени строили? Когда переезжаете, куда все это деваете? Это всё очень актуальные вопросы: временные дома для военных строятся по три месяца, при этом расходуется много материала, который затем не используют. Сейчас войска быстро передвигаются, наши модули можно быстро поставить и быстро перевезти. На разработку и изготовление, с учётом всех технических нюансов, уходит в общей сложности три месяца.

– Виталий Алексеевич, как вы привлекаете людей к работе Фонда?

– Они сами приходят, мы специально ничего для этого не делаем. Например, пришла девушка-предприниматель: у меня есть 300 тысяч, хочу участвовать в каком-нибудь проекте. А мы как раз с комитетом по здравоохранению собирались передавать на фронт операционный блок. Нужен был профессиональный операционный стол с гидравлическими приспособлениями ценой около 300 тысяч рублей. Я позвонил ей, предложил принять участие в покупке этого стола. В итоге после переговоров с производителем медтехники получилось приобрести на эти деньги три стола. Такие ситуации у нас часто случаются. Мы не говорим, дайте нам деньги, мы стараемся вовлечь людей в процесс, это гораздо эффективнее работает. 

– Солидные жертвователи бывают?

– Приходят, но это серьезные истории, которые обычно случаются под эгидой губернатора. Наша изначальная задача – системная техническая и организационная помощь армии. Самая разнообразная. Например, у волонтёров было много вопросов по доставке грузов. Это проблема, потому что доставка иногда может стоить cтолько же, сколько сам груз, тогда проще деньги отправить и на месте всё купить. А иногда приходит мама: передайте сыну банку солёных огурчиков. Ну как ей откажешь? Губернатор привлёк компанию, они включились в процесс, открыли службу доставки, которая возит на этом направлении исключительно по себестоимости. Издержки гасят наши партнёры, которые физически всё это обслуживают.

– Как с питанием на фронте?

– Продукты везде хорошие, качественные, по всей линии боестолкновения, везде, где бы мы ни были, от Курска до Антоновского моста. Я очень давно не слышал, чтобы кто-то жаловался на питание. С одеждой то же: обычные носки просят не присылать, нужны трекинговые, они не сползают. С начала СВО ситуация со снабжением сильно изменилась. 

– Александр Юрьевич рассказывал о проекте, который начинался чуть ли не в гараже. Кто этот Кулибин, расскажите. 

– Он не один такой. Многие проекты, которые мы курируем, начинались примерно так же. «Пушкин двор», о котором идет речь, начинался даже не в гараже, а на балконе. Есть такой парень Николай – фанат своего дела, связан с металлообработкой. Началась СВО, он решил с пользой применить свой опыт. Технический склад ума позволил ему сконструировать глушитель, который можно использовать для автоматов и снайперских винтовок. Причём, придумал такие инженерные подходы, которые удешевляют производство. В результате получилась модель, привлекательная и по техническим характеристикам, и по цене.

– Глушители для снайперов? 

– Не только. Глушители нужны, в первую очередь, чтобы у стрелка слух не пострадал. Кстати, в Финляндии без них нельзя охотиться, потому что звук выстрела – для животных стресс. Кроме того, глушитель придает выстрелу специфический звук, по которому можно понять, кто работает: свои или чужие. Конечно, перед отправкой на СВО, эта модель прошла мощную проверку и у нас на полигоне, и в зоне СВО. В результате одного из тестов обнаружили, что при многократном использовании глушитель сильно нагревается, и его невозможно снять с автомата. Такой прибор категорически нельзя использовать во время штурмовых действий. Обратились к производителю, он подумал-подумал и нашел решение проблемы.

– Много у нас таких умельцев?

– Достаточно. Вот ещё история про бронежилеты. Многие предприятия их выпускают – тяжелые и дорогие. Между тем, некоторые наши бойцы такие богатыри, что им эти бронежилеты не подходят. И вот нам недавно привезли модель под названием «Рубеж», которую человек придумал, сидя дома.

Бронежилет состоит из собственно жилета и внутренней пластины. Многие штурмовики, ради маневренности, идут в бой вообще без средств защиты. Ребята придумали какой-то плотный материал, сверхмолекулярный, который выдержит выстрел пистолета. К тому же, они шьют броники большого размера, что важно для рослых бойцов, которые часто встречаются в спецназе.

Есть разная специфика. Спецназу нужно, чтобы в брониках можно было мобильно передвигаться. Эвакуационной группе медицинского батальона – бОльшая степень защиты, потому что им надо и себя сохранить, и раненых. У снайперов свои задачи. Если ты в обычной одежде, тебя в бинокль видно за 2 км. Если ты в одежде с инфракрасной ремиссией, невидимкой не станешь, но это уменьшает твою видимость до 500 метров. На некоторых направлениях ребята периодически ходят к врагам через реки. Им нужны соответствующие бронежилеты. Изготовитель нашёл-таки решение, и получился бронежилет с положительной плавучестью. Это очень важно, потому что если ты на моторной лодочке плывешь в обычном бронежилете, а сверху летит дрон, то даже с незначительным ранением шансов на спасение нет. С плавучим бронежилетом – есть.

– Рассказывают, что наши умельцы придумали какие-то особенные дроны.

– Мы занимаемся дронами со всех сторон: обучаем летать на дронах, ремонтируем их, закупаем. А сейчас у нас есть ребята, которые делают дроны, в том числе, на оптоволокне. Эти БПЛА сегодня всё больше находят применение. Визуально это выглядит так: на дрон вешают катушку с оптоволокном, при полете эта леска разматывается, и через неё происходит коммуникация с дроном. В производстве дрон с такой катушкой становится немного дороже, но у него есть огромное преимущество: он может поражать средства противника, защищённые с помощью радиоэлектронной техники. Там есть свои особенности, но ребята, которые этим занимаются, они настолько подкованные и увлеченные, что решат любую техническую проблему.

– Много ли компаний и частных лиц, предлагающих какие-то технические решения и продукцию, нужную на СВО?

– Нескончаемый поток, но значительную часть предложений приходится отсеивать, в основном, из-за нереализуемых или неэффективных идей. Бывает так, что мысль у человека хорошая, но он не в том направлении двигается. Тогда их надо к военным посылать, чтобы они предметно объяснили, что и почему не так. А там тебе не скажут, какой ты молодец, только потому что задумался на эту тему. Там, как на защите диссертации, такие дебаты постоянно разворачиваются…

Нам медики как-то сказали, что им нужны крепкие носилки на колесиках. Вот приходят ребята, утверждают, что придумали такие носилки. Смотрим: высокая тележка на гусеничном ходу, с движком, шумит, пыхтит… У нас как раз парень из спецназа был, говорит: предположим, я раненый, у меня шок, повреждения тканей, конечностей, как же я сюда залезу? Нет, ребята, идите дорабатывайте свою тележку.

–  В результате нашли такие носилки?

– Нашли старую забытую советскую тележку в областной больнице, образца 1967 года. Разобрали, сделали чертеж, собрали заново с использованием современных материалов. Показали нашим медикам, они говорят: как же вы додумались? Так многое придумано до нас!

– Много заявок для медиков выполняете?

– Это одно из основных направлений работы. Поставляли на СВО оборудование для военно-полевых операционных, эвакуационные автобусы для перевозки раненых на большие расстояния. Одним из первых медицинских проектов был стоматологический кабинет, который открыли в посёлке Седово под Мариуполем, ещё когда там шли бои. Кажется, ерунда, но, когда у солдата зуб болит, совсем не ерунда. Тогда, чтобы вылечить зуб, нужно было ехать в Ростов. Оборудовали кабинет в пансионате под Мариуполем, посадили туда военного стоматолога, и через месяц дело пошло. Машина собирает на передовой бойцов, нуждающихся в стоматологической помощи, привозит в пансионат, их там лечат, к вечеру – обратно.

Недавно к нам обратилось руководство госпиталя, который обслуживает военные части, участвующие в боевых действиях. Им приходится делать много анализов, они попросили сделать лабораторию. Думаем над решением, скорее всего это будет автомобиль со всем необходимым оборудованием.

Назад

Вперед

– Ваши впечатления о современных «кулибиных»?

– Я наблюдаю за ситуацией и вижу, как у нас сквозь асфальт прорастает молодая поросль. Безусловно, корабли, подводные лодки, ракеты, «кинжалы» — это высшая математика, это только государство может производить. Но есть вещи, которые нужно отдать таким мелким производителям, потому что они гибкие и маневренные. И даже если они что-то не то придумали, никого нельзя обижать, потому что многие приходят к нам не из коммерческих побуждений, а желая помочь.

– Если подходить к вопросу с коммерческой точки зрения, то логика такая: выдал работоспособную идею – надо производство открывать. А если на это нет средств?

–  Недавно губернатор принял решение выделять средства на гранты для начинающих предпринимателей, работающих в этом направлении. И ещё есть проблема с молодыми людьми, которые работают на уже существующих предприятиях. Начнётся мобилизация, их призовут, потому что у них нет брони. Этот вопрос надо как-то решать.

Кроме того, на такие предприятия можно привлекать людей с ограниченными способностями. Ирина Григорьевна Дрозденко организовала производство, на котором бывшие участники СВО, инвалиды, делают так называемые напашники. Это такая деталь бронежилета, фактически большой карман, куда вставляется плита. Для этих ребят важно не просто корзинки плести, а делать что-то для своих бывших однополчан, братьев по крови.

– Чем глобально занимается Фонд?

– Изначально Александр Юрьевич ставил задачу заниматься выстраиванием коммуникационных и технологических цепочек, позволяющих обеспечивать ленинградские подразделения СВО всем необходимым. Фактически мы соединяем производителей с теми, кому их продукция нужна. При этом возникает множество других задач, в первую очередь – помощь ветеранам СВО, их семьям и семьям военнослужащих. Вот недавно занимались судьбой бывшего бойца ЧВК «Вагнер». Он из первого призыва, штурмовал Бахмут, получил ранение, вся нога в осколки разлетелась, собирали потом по кусочкам.

Наше сотрудничество давно вышло за рамки ленинградских подразделений. Формально мы связаны с группировкой «Север». Но вот в Южном военном округе сформировались наши добровольческие артиллерийские подразделения, третий армейские корпус. Когда Александр Юрьевич приезжает в Енакиево, конечно, он едет к ним. Давно сложились дружеские отношения с людьми, с которыми мы начинали эту историю. Созваниваемся, обмениваемся информацией, то есть это непрекращающийся процесс. Армейская среда такая: меняются и округа, и армии, и подразделения, люди, кто грамотно себя проявляет, растут очень быстро. Есть у нас один товарищ, получил орден Мужества. Попал на СВО по мобилизации. Не пьёт, не курит, среди товарищей пользуется авторитетом, паническими настроениями не страдает, просто грамотно выполняет свою работу. Сейчас он старший лейтенант, уже командует большим подразделением. Спросил его, как планирует свою жизнь после окончания спецоперации? Говорит, останусь в войсках. То есть, человек нашел здесь свою профессию и свое будущее. Таким людям нужно давать шансы.

– Не сожалеете, что согласились на предложение Александра Дрозденко?

– Я считаю, что занимаюсь той же работой, что и прежде. Только раньше мы на Ямале строили, а теперь защищаем границы и строим для новых российских территорий. Подход – тот же. Своих – из Фонда – денег хватает не всегда. Но я уже заметил: когда начинаем делать какой-то проект, люди охотно подключаются, особенно когда понимают, что он будет реализован. Потому что у нас репутация: нет ни одного начатого нами и нереализованного проекта. Всегда происходит взаимодействие предпринимателей, военных, профильных комитетов. Двигатель всего процесса, конечно, губернатор.

– С каким людьми чаще встречаетесь на СВО?

– С разными, есть и такие, о которых говорить не хочется. Но в большинстве случаев с хорошими, которые горят своей работой, с ними хочется взаимодействовать. Как-то приехали с губернатором в одно подразделение, нам приносят большой дрон, который мы передавали им два года назад. На нём памятная надпись, он весь как боевой кот – здесь подварено, там перемотано. Но – целый. Когда с таким встречаешься, понимаешь: здесь дорожат и своей работой, и людьми, за которых отвечают, и знают, ради чего воюют.

Ольга РОГОЗИНА