«МОЙ УЧИТЕЛЬ БРАЛ В ПЛЕН ПАУЛЮСА»…

Совсем недавно отметил 85-й день рождения почётный житель посёлка Кондратьево Виктор Иванович ЖУРАВКОВ. С поздравлениями приходили коллеги, ученики, руководство школы и администрации поселения. Его любят и уважают, к  нему заходят запросто: Виктор Иванович внимательный собеседник, интересный рассказчик.

Все мы родом из детства

…Родился он в Новгородской области, в районном центре Шимск. Затем семья перебрались в село Медведь – бывшее военное поселение времён Александра I. Может быть, именно тогда и пробудился в будущем историке интерес к прошлому своей Родины.

– Посёлок Медведь недавно отметил 800-летие, – рассказывает мой собеседник. – Очень живописное место. Рядом протекает река Солонь, на правом ее берегу – невероятной красоты сады. Отец мой был дорожным мастером на трассе, его периодически переводили с одного участка на другой. Мама была домохозяйкой, и семья, как нитка за иголкой, следовала за отцом.

Годы были трудные: голод, завершалась коллективизация, а крестьяне не очень охотно шли в колхозы. Только что был подавлен Антоновский мятеж. Но мы, ребятишки, купались в речке по тридцать раз в день, радовались всему…

И швец и жнец

Отца только-только назначили начальником областного дорожного управления, как началась война. Уже через несколько дней со стороны Пскова через их поселок потянулись вереницы беженцев. 

Отец прислал за ними машину. И только тронулись в путь – прямое попадание бомбы в дом на глазах у всех… До Новгорода оставалось километров пять, но путь оказался трудным. Машина с беженцами налетела на танкетку, мотор заглох. Солдаты столкнули гражданский транспорт в канаву, чтобы расчистить путь. Что делать в три часа ночи?.. 

Перед рассветом в небе показались немецкие самолёты. И тут же взлетели ввысь сигнальные ракеты: диверсанты указывали на цель, нефтебазу. Люди прижались к содрогавшейся от взрывов земле. Одно из нефтехранилищ загорелось… 

– Отец прислал другую машину со старшим, дядей Яшей. Из вещей у матери – штука полотна. Двинулись в сторону Старой Руссы. На мосту через реку Мста немец нас и накрыл: летят, сволочи, вдоль дороги и бомбят не мост, а справа и слева от него, где укрылись люди. Разбежались мы кто куда. И тут же прямое попадание в машину. Корову, взятую с собой, и которая до этого вполне успевала за машиной, передвигавшейся с небольшой скоростью, всю изрешетило. Возвращаемся к машине, а дядя Яша мёртвый лежит… Тут же его и похоронили.

Кое-как добрались к отцу. Потом он отправил семью в эвакуацию. По пути беженцев подкармливали, давали какие-то талончики на питание. Прибыли в Архангельскую область. Там до 44-го года и прожили. Девять километров до школы… Летом работали в колхозе. В эвакуации Виктор научился пахать, косить, боронить, таскал мешки с зерном…

От комсомольской школы до академической 

После войны вернулись в Шимск. Там комсомолец Журавков прошёл хорошую организаторскую школу. Получив аттестат, сдал экзамены в  военно-медицинский институт. А как стал проходить медкомиссию, тут и напомнили о себе тяжёлые мешки с зерном, сотни которых перетаскал на спине в 12-летнем возрасте. Забрал документы и вернулся домой.

Его избрали вторым секретарём райкома комсомола. Заработал за год себе на костюм и предпринял новую попытку стать студентом. На сей раз – юридического факультета Ленинградского университета. Сдал экзамены, а общежитие не дают – Ленинград ещё  в развалинах. 

– Снова забрал документы, пошёл в пединститут. Вася Дементьев, который был секретарём институтского комитета комсомола и потом стал моим другом, повёл меня к ректору (Александр Георгиевич Егоров в 1942 году полковником брал Паулюса в плен в Сталинграде). В общем, приняли меня, ввели в состав  комитета  комсомола, а через год я и секретарём уже стал. Институт закончил с отличием. Оставляли в аспирантуре, но у меня было неважно с немецким языком. Какое отношение имела сельская школа, которую я окончил, к немецкому языку? Мы только что разгромили фашистов! Я – советский гражданин, зачем мне был тот немецкий?..

Приехал работать по направлению в Кондратьевскую школу. Здесь женился. Через несколько лет всё же решил поступить в аспирантуру на кафедру философии. Диссертация на сугубо советскую тему проблем национального развития была готова уже через полтора года. На защите учёный совет проголосовал за соискателя без так называемых чёрных шаров (ими голосуют те, кто против). Но у научного руководителя было много недругов – нашёлся оппонент, написавший жалобу в Высшую аттестационную комиссию в Москву. И запустили диссертанта Журавкова по кругам научно-бюрократического ада…

Только через пять лет специалисты по национальным вопросам огласили своё решение: автор достоин звания кандидата философских наук. 

За время работы над диссертацией Журавкова приглашали на работу в другие города. Но семья к тому времени уже укоренилась в Кондратьево, жена, Нина Викторовна, завоевала немалый авторитет, отстояв от закрытия местную больницу (её имя медучреждение и носит до сих пор), стала главным врачом. Все эти годы Виктор Иванович так и работал в родной школе: сначала после распределения из пединститута директором, потом преподавателем истории, обществознания и других дисциплин. И так до 2002 года.

Народное  доверие

Много времени и сил отнимала сначала научная работа, потом – общественная: Журавкова избрали депутатом областного Совета. В 80-е годы, вспоминает Виктор Иванович, народные избранники работали на безвозмездной основе, депутатского фонда у них не было. Командировки по всему региону, правда, проезд на транспорте (кроме самолёта и такси) бесплатный.

Многие его депутатские дела и по сегодняшним меркам – большое достижение. «Пробил» уличное освещение в Кондратьево. В школе едва ли не в одной из первых появился его стараниями компьютерный класс, уличный спортивный комплекс, добыл два трактора для производственного обучения старшеклассников… 

– Не такой уж гладкий бы у менял жизненный путь, – вздыхает, завершая разговор, представитель довоенного поколения. – Много пришлось пережить и увидеть… Но ни о чем не жалею. Если бы пришлось  все начать сначала, прожил бы так же. За исключением, пожалуй, одного случая: по пути в эвакуацию наш товарный вагон остановился в Вологде; я пошёл на «разведку» по железнодорожной станции – пролез под одним составом, под другим. Вижу: через решетчатое окно одного из вагонов дядька смотрит на меня, как будто хочет что-то сказать. Потом кидает мне камешек с какой-то бумажкой. А я, вместо того, чтобы поднять записку, испугался и убежал… Нас ведь учили, что сажают в тюрьмы только преступников. Он мог быть порядочным человеком, наверное, надеялся передать весточку семье. До сих пор душа болит…

Елена СТЕПАНОВА