Как путешествовали барон Николаи и его гости

«Финляндская железная дорога открывается для регулярного движения на протяжении между С.-Петербургом и Гельсингфорсом с 30 августа 1870 года. Все поезды, ныне установленные между С.-Петербургом и Выборгом, остаются до 15-го сентября без изменения и, сверх того, назначается особый поезд для безостановочного следования пассажиров между С.-Петербургом и Гельсингфорсом...». Вот такое сообщение появилось в газете «Санкт-Петербургские Ведомости» накануне важного события…

Барон Людвиг Николаи приобрел имение Монрепо в августе 1788 года… До открытия железной дороги еще целых 82 года! Интересно, сколько ча-сов (а, может, даже и дней) находился он в пути из столицы до усадьбы? Экипаж по зимнему, санному, пути мог ехать со скоростью 12 верст в час, летом до 10 верст, а по весеннему или осеннему бездорожью – хорошо, если 8 верст сделает. Посчитали? А теперь читаем письмо барона Николаи сыну от 27 марта 1805 года из Монрепо: «Наш приезд сюда, дорогой Пауль, был на этот раз несколько печальным. В пути мы пробыли 37 часов, так как нигде не могли найти лошадей.»

Бывало, что задержка в пути случалась по вине ямщиков. Например, 27 октября 1801 года Людвиг пишет Паулю: «21-го в 4 часа дня мы выехали. Но извозчики, которых я заказал до Линдолы, перепутали путь и свернули на кексгольмскую дорогу, и к 10 часам доставили нас в усадьбу Лембала в 29 верстах от Дранишникова. После трёхчасового кормления лошадей пришлось снова поехать по нужному пути, так что мы вместо 8 часов прибыли в Монрепо в 10 часов вечера».

Вот и приходилось планировать путешествие с остановками в пути, с ночлегом. «Я думаю, что бабушка и Ваша тётя отправятся завтра, они выезжают раньше нас, так как первая не может проехать за один раз все 140 вёрст. Мы ей посоветовали останавливаться в пути на ночлег два раза», – пишет Иоганна-Маргаретта сыну 15 июня 1789 года.

Не только дамы почтенного возраста останавливались в пути на отдых. Барон тоже иногда предпочитал ехать не спеша: «1800. IX. 11. 30 августа мы уехали из Монрепо. Мы ночевали в Линдоле, в доме графа Салтыкова и прибыли сюда в пятницу 31-го числа в три часа». А какое удовольствие, какое наслаждение путешествовать зимой в санях по укатанной снежной дороге! Исследовательница истории Монрепо Эва РУОФФ пишет: «Выйдя – через всякие сложности – в марте 1803 г. на пенсию, Людвиг фон Николаи начал проводить все больше времени в Монрепо. Он отправлялся туда последним санным путем из Петербурга и находился там так долго, что иногда возвращался в Петербург опять на санях. Длинная дорога сокращалась лучше всего во сне, и у него в санях была хорошая постель. Он был счастлив от того, что ему уже не нужно было горбиться в карете на неровной дороге».

Санями предпочитали перевозить и семейный багаж: «Твоя бабушка и тётя хотят будущей весной поехать в Монрепо и остаться там насовсем. Тогда нам придётся подумать о тысяче мелочей и много отправить туда санями».

А какими еще средствами передвижения пользовались в XVIII – XIX веках до открытия железной дороги? Помните, Александр Пушкин писал в стихотворении «Дорожные жалобы»: «Долго ль мне гулять на свете То в коляске, то верхом, То в кибитке, то в карете, То в телеге, то пешком?». Брички и шарабаны, фаэтоны и тильбюри, рыдваны и тарантасы – они исправно служили людям до появления личных авто, маршруток, автобусов и поездов.

Интересные воспоминания оставила Анна Керн, которая в 1829 году в компании друзей – Антона Дельвига, Ореста Сомова и «известного любителя музыки Глинки» – совершила вояж на водопад Иматра. Путь от столицы до Иматры преодолевался в конном экипаже в среднем за 20 часов:

– Однажды Дельвигу, любившему доставлять себе и другим удовольствия, часто весьма замысловатые, вздумалось совершить прогулку целым обществом на Иматру. Не долго размышляя, а по-русски: вздумано, сделано! – мы проворно собрались в дорогу, отыскали напрокат допотопную линейку с черным кожаным фартуком и таким же верхом на столбиках; в одно прекрасное июньское утро уселись в нее, по возможности комфортабельно, и поехали. Мудрено было придумать для приятного путешествия условия лучше тех, в каких мы его совершали: прекрасная погода, согласное, симпатичное общество и экипаж, как будто нарочно приспособленный к необыкновенно быстрой езде по каменистой гладкой дороге, живописно извивающейся по горам, над пропастями, озерами и лесами вплоть до Иматры, делали всех нас чрезвычайно веселыми и до крайности довольными. Конечно, дребезжание экипажа и слишком шибкая езда (по 20 верст в час) не позволяли нам разговаривать, но это и не представляло большой необходимости… Так как мы все не могли поместиться в линейке, то двое из нас, исключая, однако же, меня и Дельвига, самых ленивых из всей компании, по очереди ехали в чухонской тележке на двух колесах.

Такие двухколесные финские тележки называют еще «таратайками». Вот как описывал путешествие к Иматре на таратайке С. Меч: «Ехал я в экипаже особого рода, какие едва ли есть где еще в России. Это двухколесная таратайка в одну лошадь. Не знаю, удобна ли она по другим дорогам, но здесь это такая прелесть, что и представить себе нельзя. Извозчик финн погоняет себе лошадку, и мчишься стрелою по гладкой дороге».

А теперь вопрос для тех, кто дочитал статью до конца: что за чудной транспорт упоминает Иоганна – Маргаретта в письме к Паулю от 17 июня 1791 года. «Великий князь прислал ему приказ возвратиться на неделю в Петербург. Это его огорчает, но меня ещё больше, так как я боюсь, как бы его не задержали там на дольше. Он поедет один в вилках, чтобы поездка была более лёгкой и менее обременительной».

Подготовила Наталья Лисица, библиотекарь музея-заповедника «Парк Монрепо»

При подготовке статьи использовано:

1. Письма барона Л.Г.Николаи и И.-М.Поггенполь сыну, Паулю Николаи. Архив ГИАПМЗ "Парк Монрепо".

2. Керн А.П. Поездка на Иматру// Воспоминания. Дневники. Переписка. 1989.

3. https://terijoki.spb.ru/railway/rw_history.php