Исаак Морштейн – один из ста тысяч солдат Победы

Исаак Михайлович Морштейн приехал в наш город в рамках проекта «Солдаты памяти». Он ветеран 30-го гвардейского стрелкового корпуса, участник Великой Отечественной войны и Парада Победы 1945 года в Ленинграде.

На тропе Шестакова

Исаак Морштейн – один из ста тысяч солдат Победы, которые сегодня живут рядом с нами. За плечами этого человека ленинградская блокада и боевые сражения. А когда-то он был подающим большие надежды молодым скрипачом…

– В 1939 году я стал лауреатом детского конкурса молодых дарований. В 1941-м, перед самой войной меня направили в специальный лагерь для юных музыкантов, которые прошли три отборочных этапа Всесоюзного конкурса. Нас готовили к большому концерту в Москве – выступление в Большом театре должно было состояться 16 августа. Но пришла война…

Мальчик рос в самой обычной семье: его отец был слесарем на заводе торгового оборудования. Мать – белошвейка-надомница. Мастерица высокого класса, она большей частью шила обмундирование для высшего состава гражданского флота. Когда началась война, отец ушел на фронт, а вслед за ним и старшая сестра нашего героя.

– Среди наших близких знакомых был профессор консерватории, который у меня в пятилетнем возрасте обнаружил абсолютный слух. По его совету отец отвез меня в консерваторию на прослушивание, и мне предложили обучение на скрипке. Мне нравилось учиться, преподаватели считали, что меня ждет большое будущее. Война изменила все...

Некоторое время мне довелось быть скрипачом в оркестре театра Краснознаменного Балтийского флота, и я там еще выполнял обязанности осветителя… Лет двадцать назад на очередной встрече в честь Дня Победы выступал ансамбль, в котором один мальчик играл на электроскрипке. Я подошел познакомиться с ним поближе. Оказалось, что мальчик учится в консерватории, а в ансамбле подрабатывает – хочет купить себе хорошую скрипку.  Я дал ему свою визитку и пригласил в гости. Через некоторое время мальчик приехал ко мне, и я подарил ему свою скрипку, которую приобрел на толкучке в 1943-м году, когда по совместительству работал в театре КБФ. Тогда нас, оркестрантов, кормили по флотской норме, и голодными мы уже не были, но с обеда приберегали в кармане кусочек сахара или хлеба…

Девочка по фамилии Исакова

– Консерваторию, где я учился отправили в эвакуацию, но меня родители решили оставить дома. Остались мы с мамой в Ленинграде вдвоем. Я и сегодня все хорошо помню. Помню, что дети не были без присмотра. В каждом районе существовали пионерско-комсомольские отряды при школах, в которые нас объединили. У каждого были определенные обязанности, а руководили нами пионервожатые. Наша группа, к примеру, отвечала за порядок в бомбоубежищах, а когда начались бомбежки, то мы дежурили на крышах – гасили зажигательные бомбы.

В ноябре-декабре началась «глубокая блокада», и мы искали беспризорных брошенных детей по квартирам. На 5-й Советской улице, в доме 10 жил известный прозаик Юрий Тынянов. В блокаду его не было, и возле его квартиры, в которой находилась очень ценная библиотека, нам предложили дежурить. Мы поставили у входной двери табуретку, и днем, усевшись на нее, по очереди охраняли квартиру. Однажды услышали крик ребенка – стали искать, откуда он доносится. Кстати, тогда входные двери в коммунальные квартиры были открыты. Мы вошли и в одной из комнат застали такую картину: годовалый голодный ребенок пытался сосать молоко из груди умершей матери. Этот случай стал поводом для того, чтобы в каждом районе города были созданы специальные отряды по поиску детей, находившихся в опасности. Несмотря на то, что и сами мы тогда были детьми, очень активно ходили по всем дворам. Порой приносили малыша на сборный пункт, забывая, где его взяли. Не всегда догадывались прихватить документы, и тогда в книге, заведенной на сборном пункте, записывали фамилию ребенка по имени того, кто его принес.

Большинство этих детей эвакуировали в Среднюю Азию, очень многих увезли в Узбекистан, в Ташкент. И вот около десяти лет назад в местном комитете ветеранов сказали, что меня разыскивает какая-то женщина. Ей дали мой телефон, и она мне позвонила. Оказалось, что она была из тех, найденных нами деток и задалась целью разыскать своих родных. В архиве нашла журнал с записями, где она была единственная с фамилией Исакова, и по ней меня разыскала. У нас состоялась очень теплая встреча…

В октябре 1941 года на несколько дней нас пригласили на завод «Арсенал» собирать автоматы, чтобы освободить взрослых для сборки орудий. За работу нас кормили дрожжевым супом с листочком лаврового листа – очень вкусно казалось.

Помню, в праздник 7 ноября 1941 года на детскую карточку всем дали по 50 г кагора и по два печенья. Запомнилась и встреча нового 1942-го года в зале с печками-буржуйками – это было в школе №22 на Греческом проспекте. Елка была украшена игрушками и мандаринами. Нам предложили раздеться, так как в помещении было тепло, но мы с этим не спешили. Никогда не забуду и это застолье: по одной котлетке, конфетке, печенюшке, горячий чай, и всем разрешили снять с елки по мандаринке. Присутствовало руководство города, говорили о победе. Все дети, не сговариваясь, взяли это нехитрое угощение с собой. Моя мама к тому времени из квартиры уже не выходила, и я хотел её порадовать…

 Через арки Победы к Дворцовой площади!

 – В октябре 1943-го нас, семнадцатилетних, направили на допризывную подготовку в действующий учебный полк             № 47, который находился в Токсово. Задача была немного подкормить нас и одновременно обучить по разным военным специальностям. Меня готовили в наводчики артиллеристского орудия. В первых числах января 1944 года всех распределили по боевым частям, я оказался в знаменитом 30-м гвардейском стрелковом корпусе под командованием генерала Николая Симоняка, в 64-й дивизии.

В последний год войны геббельсовские пропагандисты очень не советовали немецким солдатам армии «Север» сдаваться в плен, говорили, что ленинградцы, пережившие блокаду, будут всеми правдами и неправдами мстить им. Видимо, поэтому на уровне ставки было принято решение вторичный ультиматум предъявить не от имени Ленинградского фронта под командованием маршала Говорова, а от имени второго Прибалтийского фронта Баграмяна – и тогда немцы стали сдаваться.

 После капитуляции Курляндской группировки все войска 30-го корпуса были направлены в Ленинград, и они прошли победным маршем через три прибалтийские столицы. Наша дивизия шла в Ленинград через Псков 6 июля 1945 года. Народу было очень много, все псковичи вышли на улицу, меня, помню, удивило, что было очень много духовенства с иконами, которыми нас благословляли.  

  Наш полк остановился в Колпино. К 8 июля в Ленинграде были построены три временные арки Победы: на Московском, Киевском и Петергофском шоссе. Три дивизии, а это более 40 тысяч человек, с разных сторон через эти арки выходили на Московский проспект и единым маршем следовали к Дворцовой площади, на парад Победы.

Была прекрасная погода, ленинградцы ликовали, все старались тебя обнять, вручить какой-нибудь подарок, полевые цветы…

Исаак Михайлович участвовал в боях за Красное село, Кингисепп, освобождал от фашистов Эстонию и Латвию. Он награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За Отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», медалью Жукова и другими знаками отличия.

После войны он работал на заводе «Арсенал» (ранение в руку не позволило играть на скрипке). Получил высшее образование, защитил кандидатскую диссертацию, трудовой путь завершил в должности начальника металлургического производства.

В начале пятидесятых женился на своей однокласснице Галине. В семье две дочери, трое внуков, правнук Артем, который обучается игре на трубе в лицее с музыкальным уклоном.  Ожидается и еще один, седьмой по счету, правнук...

Ольга НАБАТОВА