Воспоминания о первой поездке в Советский Союз, в Выборг

Этот текст прислал нам из Германии Хартмут КЕСТНЕР, который, будучи студентом Лейпцигского университета, 55 лет назад приехал летом в Советский Союз в составе студенческого строительного отряда и работал со своими товарищами в нашем городе.

Самым ярким событием моей учебы в лейпцигском Университете Карла Маркса было участие в студенческом отряде летом 1969 года. 13 июля 16 студентов нашего университета по приглашению ЦК ВЛКСМ отправились в СССР. Вместе с польскими и венгерскими молодыми людьми мы образовали Международный студенческий строительный отряд.

Я был очень взволнован, чего никогда раньше не испытывал во время путешествий: это была моя первая зарубежная поездка, да еще в Советский Союз! Наконец-то я смогу увидеть своими глазами страну, которая играла для меня большую роль еще с начальной школы. Я очень хотел познакомиться с людьми, природой и архитектурой России.

С главного вокзала Берлина мы отправились поездом в Ленинград, как тогда назывался Санкт-Петербург. В нашу группу входили студенты факультетов журналистики, физики, медицины и искусства, но большую ее часть составили ребята с исторического факультета.

Утром в Ленинграде нас встретили комсомольцы и отвезли завтракать в столовую. Помню, меня удивило, что на завтрак была горячая еда: макароны с томатным соусом (в Германии мы завтракаем обычно булочками, хлебом, джемом, колбасой и сыром). Затем мы сели в поезд и отправились дальше на север, в Выборг. Этот город, расположенный недалеко от финской границы, был мне мало знаком. Из исторических романов я знал, что Петр I был здесь во время войны со шведами. Мне было также известно, что этот город долгое время был частью Финляндии.

В Выборге нас поселили в училище гражданской авиации. В каждой комнате общежития размещалась бригада. Мы мало общались друг с другом, за исключением редких споров по поводу шума. Впрочем, в училище, расположенном ближе к городской окраине, мы только ночевали. Рано утром садились в автобус и ехали в столовую на Красной площади, где завтракали. Тот же автобус доставлял нас на работу, привозил на обед и ужин. С едой у меня проблем не было, просто было чертовски тесно в этой столовой. Работа пробуждала сильный аппетит, думаю, мы все тогда немного похудели, так как чувство голода было постоянным.

Мы работали на окраине города, где предстояло построить многоквартирные жилые дома. Четыре недели мы копали котлован под фундамент. Русских рабочих было всего несколько – около десяти мужчин, остальные женщины. Начальником на стройке был Сергей Сергеевич Иванов, тихий, рассудительный человек лет под 40. Но больше нам приходилось иметь дело с бригадиром по фамилии Пушкарев, который давал нам прямые указания по работе. Он был старше, около 55 лет, и всегда был к нам внимателен и дружелюбен. В перерывах было время для бесед, правда, русский я знал не очень хорошо…

У командира нашей группы, моего однокурсника, было много дел: договариваться с местным комсомольским руководством, планировать рабочие процессы с начальником участка, предъявлять ему и бригадиру наши просьбы и мелкие претензии. Еще он всегда волновался, чтобы мы вели себя правильно, не употребляли алкоголь и не перегибали палку.

Как правило, работы выполнялись быстро, случались вынужденные перерывы, если, например, бетон не был доставлен вовремя. Употребление спиртного рабочими также периодически прерывало работу. Если я правильно помню, зарплату выплачивали наличными каждые две недели. Обычно это делал руководитель строительства, причем утром. В такие дни наступал перерыв на завтрак, практически означавший окончание рабочего дня. Помню, как несколько рабочих сразу после выплаты зарплаты отправились в соседний ларек, купили там водки и сели «завтракать». «Завтрак» был плотным, поэтому, когда первые строители, шатаясь, прошли по стройке и возникла опасность несчастных случаев, руководитель срочно отправил их домой. И наш рабочий день тоже закончился раньше, в обед…

Назад

Вперед

Мы видели, что в городе есть проблемы с алкоголем: иногда пьяные валялись прямо на тротуаре. Помню один такой случай: люди бесстрастно проходили мимо, а затем подъехала полиция и довольно грубо погрузила «перебравшего» в машину. Приходилось также видеть выставленные на всеобщее обозрение фотографии пьяных людей с указанием их имен – считалось, что это служит сдерживающим фактором.

Мы, студенты, подчинялись сухому закону и обязывались не употреблять алкоголь. Однако я, как и другие мои товарищи, несколько раз нарушал этот закон и пил водку или пиво в компании местной молодежи.

Нас, немецких студентов, знали в городе благодаря газетам и радиопередачам. Общались с местной молодежью мы по вечерам и в выходные дни. Но я уже не могу вспомнить, где это происходило. Скорее всего в кафе. Например, в плавучем ресторане «Маяк».

Меня очень впечатлил парк, который находился недалеко от города и был окружен водой. Здесь были благоустроенные дорожки, отдельные скульптуры и скамейки. Но больше всего мне понравилось то, что по всему парку звучала тихая и приятная музыка. Нечто подобное я уже видел в советских фильмах.

Еще у меня была приятная встреча с нашим бригадиром Пушкаревым. Он пригласил нас с еще одним студентом к себе домой. Было интересно посмотреть, как живут в Выборге люди. Но все, что я помню, это его жену и еду. Пара оказала нам очень дружелюбный прием; это была приятная, непринужденная атмосфера. А из еды запомнилось большое блюдо жареной картошки, разные соленья и замечательные грибы. Грибы Пушкаревы собирали и заготавливали сами. Были и маринованные грибы, и соленые, и жареные… Я ел много, и все было невероятно вкусно!  Были, конечно, и другие аппетитные вещи, но грибы были просто восторг!  Конечно, по русскому обычаю, мы пили водку. Это был вечер, который я никогда не забуду и время от времени с теплым чувством думаю о Пушкаревых, которых, скорее всего, уже нет в живых.

Однажды в воскресенье нас пригласили к себе советские студенты, разбившие лагерь недалеко от озера Глубокое. Мы провели там несколько спортивных соревнований и, насколько это было возможно, развлекались. Что отчетливо запомнилось мне, так это моя первая встреча с популярным блюдом русской кухни – гречневой кашей. Она была очень жесткая и имела твердую консистенцию – ложка стояла! И это было практически ничем не приправлено… Несмотря на то, что я был голоден, смог только попробовать…

Через 4 недели пришло время прощаться с Выборгом, но грусти почти не было, ведь впереди ждала экскурсия в Ленинград и Москву. Как я был рад увидеть эти две столицы Советского Союза!

Студент, который вел дневник о нашей поездке, сделал такую запись: «Жители этой страны не суперлюди, но и не такие некомпетентные специалисты, как иногда о них говорят, и с которыми, к сожалению, сталкивались некоторые из нас. Народ этой страны – это простая русская женщина, мать, которая, не говоря лишних слов, пригласила нас в свой дом и приняла как гостей. Ей ничего от нас не было нужно, она просто рада была сделать добро другим людям, нам. В этом так много лучших человеческих качеств»…

Конечно, спустя почти 55 лет, память о тех событиях померкла, тем более что потом я много раз бывал в Советском Союзе и России. Мысли и образы непроизвольно могут пересекаться. Но вот что я хорошо помню о Ленинграде: в этом городе была великая архитектура. Здания классицизма всегда меня впечатляли, и вот я оказался в городе, где целые улицы и кварталы на берегах Невы состояли из дворцов и других ансамблей этого периода. Незабываемо также посещение Пискаревского мемориального кладбища, где похоронены почти полмиллиона жертв блокады и многие павшие защитники города.

Самые впечатляющие воспоминания остались от встречи в особняке Кшесинской. Ленин посетил этот дворец после прибытия на Финляндский вокзал и первых встреч с рабочими, отсюда он с краткой речью обратился к собравшимся. И вот я стою на том же балконе… В этом здании нас познакомили с действующими комсомольскими лидерами, которые произнесли небольшие речи. Затем слово взял пожилой человек лет семидесяти. Он был участником вооруженного восстания и штурма Зимнего дворца. Я не помню, что он сказал, но на меня произвела сильное впечатление встреча с человеком, принимавшим участие в величайшем перевороте в мировой истории – по крайней мере, я так считал в то время.

В моей памяти о Москве осталось размещение в главном корпусе Московского университета. Я считаю, что студенческие квартиры там были великолепны! Каждый блок состоял из двух небольших комнат, в каждой из которых жил студент. Кровать, стол и полка – вот и все, что было. На двоих с сокурсником у нас была санитарная комната и небольшая комната отдыха. Я в тот момент вспомнил 10-местную комнату в казарме на Маршнерштрассе, где мы жили некоторое время в начале учебы в Лейпциге— в 1960-х. Разница налицо!

Однажды, когда мы шли по Красной площади, один из членов нашей группы вдруг крикнул: «Смотрите, там идет предатель рабочих Шмидт». Гельмут Шмидт, социал-демократ, очевидно, был тогда с визитом в Москве. До сегодняшнего дня я ценю его как умного и одного из самых способных глав правительства Германии. Это была юношеская глупость, что мы так отреагировали на появление Гельмута Шмидта.

Конечно, посещение Кремлевской стены и Мавзолея Ленина было обязательным. Мавзолей меня разочаровал, потому что вид вождя не вызвал никаких эмоций – казалось, что там лежит стеклянная кукла. Таблички с именами захороненных в Кремлевской стене были более интересными – все-таки это известные личности, исторические деятели последних десятилетий.

Это касалось и посещения Новодевичьего кладбища. Мне хотелось задержаться там подольше, постоять у могил важнейших политиков, художников, ученых и военных 19-20 веков. Это был отличный опыт, очень взволновавший меня. Там я стоял перед могилой Надежды Аллилуевой, смотрел на ее бюст, видел место упокоения хорошо известных мне политиков, художников, ученых… Забегая вперед, скажу, что впоследствии я неоднократно бывал на этом московском кладбище, последний раз – в 2011 году.

Посещение Третьяковской галереи также произвело впечатление, именно тогда я и увлекся русской живописью. Особенно поразили передвижники с их сельскими и природными мотивами. Здесь я со щемящим сердцем смотрел на затонувшую древнюю Россию, которая мне часто снилась. Долго стоял перед «Девятым валом» Айвазовского. Эту картину надо видеть, она берет за душу…

Как и у многих детей в ГДР, в 7-м и 8-м классе у меня была подруга по переписке из Советского Союза, из Москвы. Я взял с собой адрес этой девушки, Симы, и решил навестить ее. Она жила недалеко от Пушкинской площади. Я позвонил в дверь, мне открыли. Это была короткая, милая и красивая встреча. Мне хотелось бы знать, как сложилась ее жизнь.

Конечно, гулять по Красной площади было увлекательно. Мы были в ГУМе и гуляли мимо зданий и памятников, которые знали по книгам о России и Москве. Не без волнения я стоял перед гостиницей «Москва», открывшейся в 1935 году. Как я знал из литературы, там останавливались депутаты Верховного Совета и другие известные лица, проходили важные беседы. В годы Великой Отечественной войны, насколько мне было известно, в отеле жили многие советские офицеры, ожидавшие приема у Сталина или вызванные к высшему командованию.

Я попал в вестибюль гостиницы и действительно увидел на дверях залов таблички о том, что приоритет здесь имеют депутаты Верховного Совета или ветераны Великой Отечественной войны. Мне казалось, что именно здесь я особенно ощутил прикосновение истории.

В нашей культурной поездке мы посетили Псков и Вильнюс. Но пробыли там недолго. В памяти остался ранний приезд в Псков – там было довольно прохладно, магазины еще закрыты. Некоторые из нас пошли в Кремль, который находился на холме над городом. Когда вошли в церковь, то увидели, что там отпевали умерших. Я был шокирован, это были первые мертвые люди, увиденные мной.

Через три дня мы вернулись в Берлин. Путешествие, начавшееся 13 июля, завершилось 29 августа.

В фотоальбоме, который я оформил после поездки, я написал: «Я никогда не слышал плохого слова от советских людей, когда они узнавали, что я немец. Из ГДР – и радости было еще больше! Перед отъездом из Выборга мы, советские, польские, венгерские и немецкие друзья, спели «Интернационал». Мы решили дружить всегда. И всегда сохранять и укреплять дружбу с СССР как нечто важное и личное, как нечто свое».

Этим девизом я живу и по сей день.

Хартмут КЕСТНЕР

Фото предоставлены автором