«14 ЛЕТ МОЕЙ ЖИЗНИ»

Воспоминания строителя легендарной магистрали

Сейчас мало кто помнит весну 1974 года, когда от перрона в Москве отошёл скорый поезд с молодыми людьми отряда имени XVII съезда ВЛКСМ на ещё неизвестную тогда стройку под названием Байкало-Амурская магистраль или, если коротко, БАМ. Среди них был и Виктор УСАЧЁВ.

Мне захотелось поехать куда-нибудь 

– Детство и юность у меня связаны с посёлком Гаврилово. В 14-м училище выучился на каменщика и какое-то время работал в Выборге, строил дома. Очень приятно сознавать, что они ещё до сих пор стоят, и в них живут люди. Потом работал в Карьероуправлении посёлка Гаврилово, там же впоследствии был избран секретарём комсомольской организации завода. А потом в начале 70-х годов начались комсомольские стройки, и мне захотелось тоже попасть на одну из них. Как-то я сказал об этом Юрию СЕРИКОВУ, заведующему организационным отделом горкома комсомола в Выборге, он мне и предложил поехать в Волхов. Но и тут не всё пошло так, как хотелось: обещанная путёвка по каким-то причинам мне не досталась, о чём мне и сказали в горкоме, когда я туда приехал. Конечно, я не ожидал этого услышать и несколько расстроился. В кассе купил билет и потом какое-то время стоял, оглядывая привокзальную площадь. И вдруг увидел Юру, который быстрым шагом направлялся ко мне.

« Думал, не успею, – сказал он, подойдя. – Ты только ушёл, и пришла телеграмма из Ленинградского обкома комсомола. Срочно набирают группу на стройку в Сибири, и от нашего города нужен один человек. А ты у нас как раз подходишь по всем данным и уже уволился. Ты согласен?» 

«А мне все равно куда ехать». 

«Учти, это далеко». 

«Отлично! Чем дальше, тем лучше». 

Желающих поехать было много, но нужно было всего 15 человек и со строительными специальностями. Два раза приезжали мы в Ленинград, чтобы сверить документы и ответить на ряд вопросов. Никто из нас не был уверен, что поедет, и, конечно, все волновались. Но вот списки утвердили, в число 15 выбранных пробилась и одна девушка, Нина ФИЛАТОВА. Когда 23 апреля в 00 ч. 

30 минут поезд отходил от перрона Московского вокзала, чтобы отвезти нас в Москву на 17-й съезд ВЛКСМ, нас никто не провожал. А нашим сопровождающим до Москвы и дальше в Сибирь был Боря МАТВЕЕВ из обкома комсомола. 

Нина Филатова, Валера Гришин, я, Володя Крыгин, Юра Буров у нашей палатки

24-го утром наш поезд подошёл к перрону Ленинградского вокзала, и с этой минуты наша жизнь резко изменилась. Если сказать, что на меня все дальнейшие события не производили никакого впечатления, это будет неправдой. Такое не каждый день случается, и очень интересно было быть в центре тех событий, что ожидали нас впереди. 

Половину отряда, куда вошла и наша ленинградская делегация, разместили в гостинице «Северная», а другую – в гостинице «Алтайская»; здесь мы сразу же получили форму с нашивками, типа студенческой. Все последующие дни вместили в себя множество событий значительных и не очень, но что совершенно точно, незабываемых для всех нас. Отряд наш состоял из 600 человек из разных городов и республик Советского Союза. Мы ездили по Москве на «Икарусах» в сопровождении ГАИ, и движение другого транспорта при этом останавливалось. 

На Съезде в Кремлевском Дворце съездов видел Юрия Левитана, моего любимого хоккеиста Вячеслава Старшинова. Мимо прошла и Ирина Роднина. И какой же она оказалось на удивление маленькой! Со съезда нас повезли на Ярославский вокзал, Комсомольская площадь была вся запружена народом. Во время небольшого митинга я стоял рядом с первым секретарем Центрального Комитета ВЛКСМ Евгением Тяжельниковым, со знаменем нашего отряда. По пути следования нашего скорого поезда, в местах остановок, нас тепло встречали жители.

Здесь заканчивались рельсы

- В Тайшете наш отряд разделился: одна половина отправилась на восток, а другая, где оказалась и наша ленинградская делегация, поехала дальше. 2 мая прибыли на конечную станцию Лена небольшого портового города Усть-Кута. Дальше заканчивались рельсы, не было даже обычной дороги. Кругом тайга и река Лена, о которой когда-то услышал я на уроке географии. Здесь же мы впервые увидели и деревянные тротуары, а то, что приняли сначала за бетонное покрытие на дорогах, оказалось высохшей глиной, которая после дождя разбухала и липла к обуви. А водители машин, выезжая в рейс, словно играли в рулетку. Столько аварий, как здесь, я до этого никогда не видел. 

3 мая на вертолетах МИ-8 нас, 300 человек, перевезли на место будущего посёлка, которому на митинге в Усть-Куте мы дали название Звёздный. И с этого момента, то есть с мая по ноябрь, нашим домом стала палатка. А работой – валка леса на месте будущей железной дороги. Кроватей не было, вместо них соорудили полати из срубленных тут же жердей. Горизонтально их, правда, на склоне сопки установить всё-таки не удалось, и первое время во сне мы постепенно скатывались ближе к лежащему с краю, сталкивая его с нагретого места. Какое-то время он теснился, а, когда, почти падая, просыпался, ворча, переходил на освободившееся место, и всё повторялось снова. Позже мы привыкли, и сонная борьба прекратилась сама собой. В палатке пола не было, подо мхом – вечная мерзлота да печка из жести. Пока она топится – тепло, но под ногами постоянно болото от растаявшего льда. Рано утром, когда печь ещё не затоплена, влажный воздух до того холоден, что сбросить с себя одеяло – словно прыгнуть в ледяную воду. И так каждый день. 

Валили лес, рубили сучья, таскали брёвна в кучи. Так намашешься топором за день, что, возвращаясь вечером, норовишь пройти боком между деревьями даже там, где расстояние позволяет. Просто плеч своих не ощущаешь, словно стал шире. Пройдёшь, оглянешься и улыбнёшься. Комары и мошкара, конечно, доставали, потому и работали в накомарниках. 

"Наши будни: спасаемся от мошки. Слева направо - Игорь Путюнин, Гена Мартынов, Володя Крыгин"

Бригады нашего отряда состояли из делегаций. И первое время, да и в последующем тоже, знакомясь, мы называли не только своё имя, но и город или республику, откуда приехали. Наша ленинградская делегация до осени успела прорубить два километра под будущую трассу, а потом мы уже привычно погрузили свои вещи на щит трелёвочного трактора и отправились в Звёздный, где нас ждала другая работа . 

К осени из палаток всех стали переселять в здание школы, потому что пришло распоряжение из Москвы, чтобы до холодов никого в палатках не было. Но мы отказались переселяться: тут мы обжились, сложили печку из кирпича в своей палатке и решили, что, если и перейдём, то только сразу в общежитие. Правда, потом пришлось об этом пожалеть: дым из печки, сложенной мной не по правилам, стал выходить не в трубу, а внутрь. Говорил ведь парням, что я каменщик, а не печник, но они мне в ответ: «Печника всё равно нет, так что лепи»! 

Какое-то время даже открывали дверь, когда затапливали, а потом перестали, так что холод у нас был такой же, как и на улице, к седьмому ноября дошло уже до -35 градусов. Мы были чумазые от сажи, вода замёрзшая – не умыться, а снегом не очень-то ототрёшься. Нас даже узнавать стали по черноте! Давно уже спали в кроватях, не раздеваясь, в чём ходили на работу, в том и ложились, укрываясь дополнительно сверху тем, что было. 

На трассе поваром у нас была Нина, но, когда вернулись в Звёздный, она перешла к девушкам, и мы стали готовить по очереди. Не все умели и учились в процессе. Как-то Гена МАРТЫНОВ решил нам приготовить манную кашу. Крупу высыпал сразу в холодную воду. Приходим на обед, а он бегает вокруг кастрюль, из которых каша лезет и лезет! Помогли ему справиться, кое-что ещё даже осталось на обед.

А я решил в своё дежурство ребят угостить жареной картошкой, но не рассчитал: парни пришли на обед, а у меня ещё он не готов, явсе еще её только чищу! Посидели, повздыхали и ушли на работу. Зато вечером я уже сам ходил за каждым и предлагал добавки. 

Грибов, ягод кругом! В реке – хариусы, много другой рыбы. А орехи какие! Пусть кедры и не такие высокие – 5-6 метров – но шишка ударит по голове – мало не покажется! Приноровились собирать орехи в касках.

 Штанга из лиственницы

Наша культурная жизнь 

- К нам приезжали знаменитости: Илья Резник, Дин Рид, Роберт Рождественский, Валентина Толкунова… А в ноябре 1974 года приехал удивительный человек – Толик Байков. Он в это время учился в Москве на режиссерских курсах, но, услышав про БАМ, решил, что такая стройка не может обойтись без него. Толя организовал в нашем посёлке сначала театральный кружок, куда не сразу, а приблизительно через год стал ходить и я. Поставили «Город на заре», «В день свадьбы», «Баню» и ещё много разных спектаклей. Но главным был и остался спектакль «Молодая гвардия». С ним мы и в Читу на зональный смотр в мае 1976 года летали. Там нам и присвоили звание Народного театра. 

Были созданы условия и для учебы: для желающих поступить в вузы работали подготовительные курсы, студенты-заочники ездили на сессии в Братск и Иркутск. 

На БАМе я приобрел много профессий – пальцев на руках не хватит, чтобы их пересчитать. Выучился на крановщика, потом – на экскаваторщика. Мой 652-й был старенький, щели кругом, а морозы зимой – до 50 градусов! Порой до обеда только заводил. В ожидании машин для погрузки обогревался на выхлопном коллекторе: то одним боком прижмусь, то другим. 

Жили очень дружно 

- Трудностей, конечно, было немало. Порой работы не было, приходилось несколько дней только чаем спасаться. Помогала дружба, мы ведь жили одной большой семьей: киргизы, украинцы, русские, грузины. Ребятам из Грузии посылок столько приходило, что они за ними на почту на машине ездили, а потом раздавали их всем. Да и вообще делились и угощали во всех комнатах, где приходилось бывать в гостях. Да, были и такие, кто не выдерживал и уезжал, но мы их не осуждали. 

Вместе и радость, и горе переживали. В ноябре 1974 года у машины, на которой ребята после работы возвращались по серпантину в Звездный, отказали тормоза. Погибло три человека… 

В каждом из нас жила в то время вера в светлое будущее, в партию, в то, что человек человеку друг, товарищ и брат. Мы научились и привыкли ко многому: работать от темна до темна, ходить пешком, преодолевая большие расстояния, и дружить – беззаветно, бескорыстно, порой не жалея жизни. Хочу привести пример, который, возможно, ничего не прояснит, но даст понять, какие были и есть среди нас люди: вроде бы обычные, со своими слабостями и совсем не железные, но имеющие стержень, который не давал сломаться в критический момент. Был среди воронежской делегации весёлый жизнерадостный парень Боря Куркин. Ничего примечательного в нём не было, разве только то, что очень любил он песни Владимира Высоцкого. Он работал связистом на радиоузле, который, чтобы приём был лучше, находился на самой вершине сопки, а на склоне этой же сопки располагался наш посёлок Звёздный. Наступило 7 ноября, очередная дата Октябрьской Революции и первый значительный государственный праздник на новом месте. Как всегда в этот день с утра должны были звучать революционно-патриотические песни, а тут из «колокольчика» на всю громкость слышатся песни Высоцкого. Срочно послали людей исправить положение, потому что на площадке у конторы уже собирался народ с плакатами и знамёнами, а на трибуне наши руководители стоят, и парторг на месте, а говорить невозможно. Никакой торжественности момента не ощущается. Пока поднялись по крутому склону, достучались и открыли дверь в радиоузел, прошло достаточно времени, чтобы сей казус был всеми услышан и прочувствован. Случилось же вот что: Боре заранее выдали кассету с песнями, которые он должен был транслировать через «колокольчик» утром, и он собирался это сделать. Но, заскучав, начал отмечать праздник чуть раньше, с вечера: выпил раз, другой и принялся слушать свои любимые песни. Как он включил их на весь посёлок, не помнил, а дверь радисты всегда закрывали на засов: тайга всё же, и дикие звери были далеко не редкость. Теперь рассказ о том же человеке, но при других обстоятельствах: реки в тех местах очень бурные весной, да и после дождей тоже становятся не менее опасными, и вода, холодная летом, весной просто ледяная. Мосты ещё не везде были построены, и, в случае необходимости, на машинах ездили там, где находили брод. Вот и в тот раз бригада, в которой работал Боря Куркин, двигалась привычным маршрутом через реку, но молодой водитель не принял во внимание, что после дождя вода в реке поднялась и ускорила движение. Доехали до середины, и потоком воды машину опрокинуло, все, кто был в кузове, оказались в воде. С трудом, но выбирались на берег, уже выходил из воды и Боря, но сзади раздался крик о помощи, и он кинулся обратно. Боря спас парня, а его самого забрала река. Позже его нашли ниже по течению. Выходит, что не так уж и важно, какие песни ты любишь слушать… 

Молодёжи сегодняшнего времени, должно быть, уже трудно, а может быть даже невозможно будет понять, зачем и почему мы уезжали из дома, оставляя привычное, преодолевали трудности, неустроенность быта и суровые климатические условия Сибири. Почему нас радовала общая победа, когда сдавали какой-либо участок пути и встречали первый поезд, который приходил по уложенным нашими руками рельсам. А ведь у нас часто совсем не было выходных. О чём ни подумай, за что ни возьмись – всё нужно было делать своими руками и надеяться было не на кого, только на себя. Кругом тайга, где нет привычных ЖКХ или ещё каких-либо организаций, которые наладят для нас быт, отдых, а стало быть, и жизнь. 

БАМовская свадьба

В Звездном встретил свою половинку: Людмила после окончания Иркутского фармацевтического училища работала в поселковой аптеке. На БАМе родились наши сыновья. Домой вернулся в 1988 году по просьбе матери: после смерти отца она осталась одна. Конечно, мог и раньше уехать, но у нас был хороший коллектив, это держало. Дружим до сих пор. 

БАМ стал последней значимой стройкой, последним масштабным делом комсомола 20 столетия. И даже через годы он будет напоминать последующим поколениям о тех, кто проложил дорогу, построил станции, посёлки и города – вдохнул жизнь в далёкие и обширные просторы нашей Родины. 

Записала Лидия ВОРОНИНА 

P.S. Депутаты Народного Хурала Бурятии предложили учредить новый праздник в России – День БАМовца, отмечать его 8 июля, так как именно 8 июля 1974 года было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров Министров СССР «О строительстве Байкало-Амурской магистрали».

Я помню, так было

Виктор пишет замечательные стихи, и к некоторым из них его знакомый композитор из Ульяновска, Владимир Синкин, написал мелодии,  и стали они песнями. У многих стихотворений реальная основа. 

- Работали мы далеко от посёлка, но независимо от расстояния на выходные кто-нибудь из нас отправлялся по личным делам в Звёздный. Вот и мне как-то пришлось оказаться там, и после тишины трассы, конечно, в посёлке было интереснее. Огорчало только, что клуб стали готовить к зиме, и танцев не было. Но вечером, проходя мимо клуба, к своему удивлению, я увидел распахнутую дверь, и оттуда доносилась мелодия. Заглянул внутрь и увидел такую картину: крыши и потолка нет, из туч, затянувших небо, моросит мелкий дождь, а под одной из потолочных балок, куда не попадала вода, стоит на полу свеча и небольшой кассетный магнитофон, а в полумраке танцуют три пары. Вдоль стен на скамейках сидят парни, не обращая внимания на дождь, слушают мелодию, и ни одной девчонки. Девушки тогда у нас были большой редкостью, потому что их на тот момент не хватало по всей трассе и в нашем посёлке тоже. Многое из той жизни сохранила память, и вот этот эпизод, с танцами под дождём, тоже. Позже я написал песню на тему того памятного для меня вечера: 

Есть клубы другие, просторней, надёжней,

Наш в Звёздном без крыши, но ближе для нас.

Танцуют в больших под оркестр молодёжный,

А в нашем родном - под кассетник сейчас. 

Танцуем мы в клубе без света и крыши, 

Одна на полу лишь свеча здесь горит.

И маг наш кассетный в  углу еле слышен,

Он тихо о доме сейчас говорит.

Припев:

О доме, который ночами нам снится,

О доме, который оставили мы,

О доме, в который хотим возвратиться, 

О доме, в котором всегда мы нужны.

Сидят на скамейках, скучая, парнишки,

Девчонок так мало, что просто тоска.

Танцуют сегодня другие мальчишки,

А нам всем, как видно, опять не судьба.

Знакомый нам голос поёт о надежде, 

Которая компасом будет для нас.

Той песни слова, как награда всем вместе,

Напомнит она и о доме не раз.

Припев.