ХРАНИТЕЛЬ МОНРЕПО И СТАРЕЙШИЙ СОТРУДНИК

ХРАНИТЕЛЬ МОНРЕПО И СТАРЕЙШИЙ СОТРУДНИК
1131
ХРАНИТЕЛЬ МОНРЕПО И СТАРЕЙШИЙ СОТРУДНИК

Несмотря на свой относительно молодой возраст, главный хранитель музейных предметов Валентин БОЛГОВ является старейшим сотрудником музея-заповедника «Парк Монрепо», который трудно представить без этого скромного интеллигентного человека. Наш разговор происходит в кабинете Валентина Александровича на втором этаже Дома садовника.

– Впервые я пришел на работу в Монрепо где-то в 1989 году, сразу после школы, меня взяли рабочим в «лесной» отдел. О том, как в то время жил и работал музей-заповедник, я почти ничего не знаю, так как большую часть времени проводил в лесу. Не знаю, были ли довольны моей работой, поскольку, по словам начальства, я был склонен к медитации – мог уйти в лес с топором и не вернуться (смеется). Убирал валежник, делал другую самую простую работу. Часов у меня не было, поэтому я мог проходить по лесу пока совсем не стемнеет. Так было около года.

– А когда состоялось ваше первое знакомство с Монрепо?

– Мы с родителями переехали в Выборг в 1983 году, мне тогда было около 10 лет. Поселились в «Пограничнике». Тогда в том районе пацанам было где разгуляться: Батарейная гора, на Некрасова руины старых финских домов. До Выборга мы много переезжали, поэтому удивить меня было трудно. Но в Выборге меня сразу поразило то, что здесь очень «странные» дома.

Отец устроился на работу кочегаром в оранжереи Комбината благоустройства, которые находились тогда в Монрепо. С этим и связано мое первое воспоминание о парке: мы пришли к отцу, и он тропкой провел нас на Левкадскую скалу. Обелиск меня тогда совсем не впечатлил. К тому же родители не разрешили мне спуститься с горы прямо к берегу – опасно. Поэтому я сразу потерял интерес к парку, гораздо больше меня впечатлил котел в кочегарке.

Монрепо я заинтересовался лишь несколько лет спустя, когда к нам в школу пришел Евгений Евгеньевич Кепп, чтобы пригласить ребят в необычный кружок – «Юный архитектор».

В кружке нами, правда, в большей степени занималась супруга Евгения Евгеньевича. Но именно с этого начался мой интерес к истории Выборга и Монрепо в том числе.

– Удивительно, Кепп ходил по школам, собирал ребят…

– Да, время было советское, и краеведческий, в сущности, кружок имел такое завуалированное название. Конечно, у нас там была и архитектурная составляющая – мы делали макет Выборга будущего.

– Получилось?

– Нет, будущее мы так и не создали, но зато мы сделали несколько макетов средневековой застройки. Помню, ходили в замок, там нам что-то рассказывали, показывали архивные документы. Уже в старших классах ходили на уборку на Людвигштайн в качестве волонтеров

–  Вы сразу хотели учиться музейному делу? 

– Нет, это случилось позже. После работы «лесником» у меня был период, когда я целиком погрузился в молодежную субкультуру. В 1998 году я снова пришел в Монрепо в поисках заработка, и меня взяли на лето смотрителем выставочного зала. С этого все и началось. Тогда под выставки было приспособлено западное крыло главного дома, которое работало не только как выставочный, но и как концертный зал.  В те годы в парк каждое лето приезжали музыканты, проводились «Вечера в Монрепо». В усадьбе проходили концерты, репетиции. Живое исполнение в подобающем месте всегда впечатляет, даже если ты не разбираешься в классической музыке. Фактически это повторяло атмосферу усадьбы при бывших владельцах, которые любили музицировать, собираясь вместе с гостями.

С наступлением осени я напросился в Монрепо на постоянную работу экскурсоводом, так и остался, а вскоре поступил в институт.

Проект реставрации предусматривает возможность музыкальных вечеров?

– Конечно, Большую залу можно будет использовать для концертов.

– Ваша сфера научных интересов?

– Когда я был научным сотрудником, то занимался биографией  Леонтия Павловича Николаи, кавказского генерала, в юности моряка.  Оставив военную карьеру, он перешел в католичество и стал монахом в обители картезианцев близ Гренобля во Франции. Сейчас эту тему продолжают наши новые сотрудники. Учитывая, что в последнее время библиотеки и архивы дают доступ ко множеству оцифрованных книг и документов, нас ещё ожидают открытия.

Сейчас вы главный хранитель музейных предметов. Мы сможем увидеть фонды после реставрации?

– На этой должности я работаю всего несколько лет.Сейчас музейные фонды невелики, поэтому после реставрации нужно будет многое приобретать. Де-юре фонды появились в музее только в 1998 году. Ведь вначале администрация находилась в еще более тесном здании чем сейчас, в том, где сейчас гостевые комнаты. В 1998 году в качестве хранилища использовалась маленькая кладовка за кабинетом директора.

– Что интересного сейчас есть в фондах музея?

– От былого убранства усадьбы музею ничего не досталось. Конечно, есть старые вещи. Например, нагрудник шведского доспеха ХVII века, выкованный накануне Северной войны. Нагрудник вытащил со дна во время рыбалки местный житель.

– Воин утонул?

– Судя по хорошей сохранности, нагрудник пролежал в воде недолго. Возможно, он находился у кого-то в коллекции и в воду попал при эвакуации 1939 года.

– Что еще есть интересного в фондах?

– Фрагменты подлинной посуды из усадьбы. Целых образцов нет, но это именно та посуда, которую использовали бывшие владельцы. Есть редкие книги. Но, действительно, имеющихся предметов не достаточно для создания постоянной экспозиции. А размеры хранилищ не позволяют активно заниматься комплектованием фондов. Помещения с нормальными условиями появятся у нас только после реставрации.

– У вас уже есть концепция будущей экспозиции?

– Поскольку получить подлинные мемориальные вещи из Монрепо сейчас уже практически невозможно, приобретаемые предметы должны быть созвучны эпохе, чтобы они помогали раскрыть историю парка и хозяев усадьбы.

Из подлинных вещей у нас есть сейчас два комода из Белой гостиной и бюст Незнакомки из Царской комнаты (мы предполагаем, что это портрет Марии Фёдоровны, супруги Павла I). Недавно эти предметы уехали на реставрацию в Москву, в Центр имени академика Грабаря.

После реставрации Незнакомка обретет свой первоначальный вид

Уже известно, как решили восстанавливать Незнакомку: с сохранением утрат или с восстановлением утраченных деталей?

– С восстановлением, наша незнакомка обретет свой первоначальный вид. Единственная проблема – реставрация носа, поскольку он утрачен почти полностью, и это сейчас самое сложное – найти аналогии.

– Иначе говоря, мы не знаем, кто наша незнакомка, и какой у нее был нос. Уже известно, кто автор?

– Нет, достоверно авторство пока не установлено, нам пришлось очень спешно отправить бюст на реставрацию. Конечно, необходимые изыскания проведут специалисты из Центра имени академика Грабаря, да и мы не оставим попыток узнать истину. Теперь это наша задача.

Каким образом Монрепо достались комоды?

– Их передал музею потомок Николаи граф Петер фон дер Пален еще в 1990-е годы. Пален тогда входил в состав правления Ассоциации «ProMonrepos», он составил дарственную и доверил комоды архитектору Юхе Ланкинену. В Монрепо комоды прибыли только в 1998 году, когда «ProMonrepos» занималась воссозданием первого Арочного или Китайского мостика. И это стало подарком на 10-летие музея.

– В фондах музея также числится и скульптура Льва при входе в администрацию. Этот израненный символ независимости Финляндии останется на прежнем месте?

– Лев совершенно точно переедет, потому что согласно проекту реставрации перед Домом Садовника не должно быть скульптуры. Парк реставрируется на определенный исторический период, а этот памятник не из Монрепо.

Где же будет стоять Лев?

– Пока еще не решили. Здесь наши мнения расходятся. Кто-то считает, что Льва можно передать в Выборгский замок, как место, наиболее близкое к прежнему его «адресу». Кому-то жалко расставаться со Львом. Но в таком случае надо будет искать ему место в Монрепо. Даже в будущие новые хранилища эта скульптура не поместится. А ведь у нас есть еще и скульптура с дома Лаллуки. Считаю, что если мы не сможем найти достойного места для имеющейся у нас монументальной скульптуры, то лучше передать её в тот музей, где она сможет вписаться в экспозицию или хотя бы храниться в комплексе с другими. В Выборгском замке, например, имеются другие скульптуры с дома Лаллуки, да и детали постамента, на котором стоял наш Лев.

Так что впереди у нас не только новые помещения, но и необходимость решать широкий круг сложных вопросов.

Ирина Андреева, пресс-служба музея-заповедника «Парк Монрепо»

 

Читайте также