ИСТОРИЯ ВЫБОРГА, СЛОЖЕННАЯ ПО КИРПИЧИКУ. ЧАСТЬ 1. ПАПУЛА

Вот ведь парадокс: мы знаем, когда и сколько раз бывал в Выборге тот или иной деятель искусства или политики, с кем общался, в каком доме останавливался, но где и кто изготовил материал для стен этого дома, да и для стен тех домов, в которых до сих пор живут многие из нас, мы порой не знаем почти ничего. В этой серии публикаций сделана попытка немного познакомить читателей не с парадной, а с трудовой стороной истории нашего города. Речь пойдет о выборгских кирпичных заводах прошлых веков. 

Стены первых капитальных построек Выборга делались из дикого камня, скрепленного известковым раствором, и лишь дверные и оконные проемы выкладывались кирпичом. Причина тут одна – камня вокруг было много, а кирпич в те далекие времена был еще товаром дорогим, дефицитным и поэтому расходовался экономно. Но все же постепенно он начал вытеснять камень. Так, например, в шестидесятых годах 16 века была переделана главная башня замка. Ее верхнюю часть до третьего этажа разобрали и построили вновь, но в форме восьмерика и уже из кирпича. Где же производился этот кирпич? В своей статье «Из истории предпринимательства в Выборге» ученый секретарь Выборгского музея-заповедника Ю. И. Мошник, перечисляя указанных в городских списках 1560 года ремесленников, упоминает трех мастеров по изготовлению кирпичей, а также кирпичный завод на Папуле. Этот заводик - пока, пожалуй, самый старый из известных нам кирпичных производств Выборга. Известно, что владел им некогда наместник Выборгского лена Карл Кнутссон Бонде, передав затем в 1448 году вместе с земельным поместьем Доминиканскому монастырю (А.А. Смирнов «История района Папула»). Заметим попутно, что функционировал завод довольно долго – более столетия. И хотя ни точных координат, ни более подробных сведений о нем, к сожалению, нет, можно все-таки попробовать очертить пределы возможного расположения былого производства. Район Папула и сейчас не очень-то большой, а в давние годы он был еще меньше. Десятилетиями и столетиями суша отвоевывала все новые площади у залива. Это происходило (и происходит) за счет зарастания прибрежных водоемов, за счет постоянного поднятия земной коры в нашем регионе после ее освобождения от ледникового пресса, за счет нарастания культурного слоя и, наконец, за счет искусственной подсыпки грунта человеком. Очертания береговой линии района на картах столетней давности существенно отличаются от нынешних, а на картах конца 18 - начала 19 веков – тем более. С севера, под горой, - узенькая полоска суши, где хранились и чинились деревянные лодки. С запада вода подступала к самой территории нынешнего авиационного училища, где тогда располагалась усадьба Ольхиных. На востоке, между новыми панельными домами и тюрьмой (на ее месте в середине 19 века был завод стальных изделий), – заболоченная местность, где, если мысленно перенестись еще дальше вглубь веков, в 15 столетии, наверняка, еще плескался полноценный залив. Этот залив в те времена, вероятнее всего, простирался до территории современной железной дороги, где на месте депо 200 лет назад еще оставалось довольно обширное озеро. Кирпичное производство не может быть организовано где попало, для выбора места под него всегда было необходимо учитывать ряд факторов. Самый же важный и решающий из них – основное сырье, то есть глина, должно находиться буквально под рукой. И еще один фактор - хотя производство и было по нынешним меркам совсем небольшим, но для него все же требовалась довольно приличная по размерам ровная площадка, чтобы разместить напольную печь (включая пространство для работы возле нее), площадку с навесами (или без них) для сушки сырого кирпича, места для замеса глиняного теста и хранения дров. Сразу исключим большую песчано-каменистую возвышенность слева и частично справа от улицы Кривоносова вместе с отделяющими ее от воды, некогда весьма узкими, берегами и обратим внимание на прилегающую к ней с северо-востока ровную террасу древнего залива. Данная терраса, расположенная чуть ниже первого ряда красно-кирпичных казарм, начинается с юга от улицы Офицерской и тянется до Папулан лахти (совр. Радуга), ограниченная с правой стороны резким обрывом над пустырем, бывшим когда-то дном мелководной бухты. Это одно из наиболее вероятных мест дислокации древнего завода, где было достаточно ровных площадей и, что главное, сырья на глинистых берегах. Кстати, обрывистый край террасы тоже может служить косвенным свидетельством наличия в прошлом недалеко от него кирпичного производства.  Дело в том, что работники, добывающие глину, если была такая возможность, всегда старались брать ее с краю от обрыва, а не из ямы. Это было гораздо легче и быстрей. Если добыча глины подобным способом велась продолжительное время, то в таких местах потом надолго оставались следы этой работы в виде резкой вертикальной стены на месте перепада высот.

Конечно, не надо забывать, что кирпичный заводик Карла Кнутссона Бонде отделяют от нас полтысячи лет, скрывает толстый культурный слой земли, и пытается ввести в заблуждение абсолютно изменившийся ландшафт местности. Но есть один надежный маркер (правда на Папуле он пока не обнаружен), отмечающий участки, где прежде обжигался кирпич. Это россыпи брака, всегда неизбежного в производстве, а особенно в кустарном. Обугленные, искореженные жаром, нередко спекшиеся между собой куски глины оставались обычно где-то в пределах производственной территории. Как знать, возможно, совсем скоро ковш какого-нибудь трудяги-экскаватора, роющего котлован или прокладывающего очередную трубу, наткнется на такую россыпь. И дай бог, чтобы в это время рядом оказался человек неравнодушный, интересующийся историей родного края! Тогда наверняка еще одной загадкой в истории нашего города станет меньше.   

Александр ЛИТВИНЕНКО

Фото: Civil Engineers PK,  www.sakkola.fi, А. Литвиненко