15 ЛЕТ В БАШНЕ

Житейские истории обитательницы Ведьминого дома

Квартира у нее оригинально спланирована, что обусловлено, очевидно, необычной формой дома. Например, прихожая – треугольная.

– А спальня у меня, видите, восьмиугольником, как башня. 

Про башню Галина Вячеславна не зря упомянула. Последние 15 лет она была смотрительницей башни святого Олафа. 14 февраля 2017 года отработала на своем посту последний день. Сейчас дежурит в выставочном зале. А вечером из одного архитектурного памятника возвращается в другой. Живет она в «непотопляемом «Титанике» с юности. Говорит, что пока не устроилась в замок и не послушала экскурсоводов, никогда не задумывалась об особенностях своего дома. Впрочем, как и все остальные соседи.

– Когда я была маленькой, мы жили в деревянном доме, что стоял на том месте, где сейчас лодочная станция (маму направили после войны на восстановление города). Не было тогда никакого ограждения, просто спуск. Трамваи мимо нас ходили, а дом стоял внизу, почти у воды. У нас даже туалета своего не было, ходили в общественный, на Рыночную площадь. Мама в сени пускала постояльцев – торговцев фруктами. Как там яблоками пахло! Весной вода поднималась и затапливала всю набережную. Помню, мама будит: «Вставай, наводнение!» Ноги с кровати спустишь – вода уже до колен. Нас на это время селили в «стекляшку» – клуб сетевязальной фабрики. 

А в коммуналку на Выборгскую, 1 Галя переехала с мамой, отчимом и двумя братьями в 1963 году. Ей тогда было 16 лет. Семья занимала комнату в 32 кв.м. В двух других жили супружеские пары. Комната была разделена перегородкой, но не до потолка, чтобы тепло от печки шло: отопление было дровяное. Дрова хранились в подвале. А на чердак можно было попасть только из другого подъезда, со двора – там лестница крутая, узкая (в парадной тогда еще сохранялись ковродержатели). Когда новые жильцы в первый раз поднялись на чердак, чтобы повесить белье, то увидели по периметру между балок сетки и поняли, что прежние хозяева держали там птиц. В каждой комнате были камины: один – облицованный белым кафелем, другой шоколадного цвета с золотом, третий зеленый, с мраморными разводами. Вообще-то раньше семья Галины Вячеславны жила выше этажом, а в эту квартиру бегали к старушке, чтобы позвонить по единственному в доме телефону. С соседями складывались великолепные отношения. Всем подъездом в маленькой комнатушке собирались смотреть телевизор. Тогда только начиналось фигурное катание, к экрану прилипали все, от мала до велика… Ванн в доме не было, ходили в баню. Галина Вячеславна вспоминает, что бани, которые располагались через дорогу от городской библиотеки, звались маленькими, а у Батарейной горы – большими. А иногда и в Выборгский поселок ходили, там были шикарные парилки с мраморными скамьями.

– Поступила я в 9 класс 13-й школы. Проучилась год, а потом прочитала в «Выборгском коммунисте», что в городе открывается школа ФЗУ при фабрике «Маяк». А надо сказать, что жили мы скромно, денег не хватало (мама работала контролером на железной дороге, отчим – машинистом). Я тогда подружке говорю: «Шура, пойдем! Год – и у нас будет специальность». И мы пошли. Стала я швеей-мотористкой 4 разряда. В партию вступила. Из нас сформировали молодежную бригаду, единственную тогда в Выборе. Работали на участке № 2, на Крепостной. Я сидела на втачке рукавов. Хорошая была зарплата, 120 рублей. Деньги отдавала маме, мы стали жить лучше. Доучиваться пошла в ШРМ. Отработаешь смену, а вечером – учиться, или, наоборот, – с утра после смены глаза продерешь – и в школу. Тяжело было. Хорошо хоть ШРМ напротив была, где сейчас педагогический колледж.

А в 70-х начался капитальный ремонт, и нас выселили. Но мы уже знали, кто в какой квартире будет жить, навещали, смотрели, как делают ремонт. Подходим однажды к дому, а из окон рабочие выкидывают пласты прессованного камыша. Мы только потом поняли, что они наделали. Это была мощная звукоизоляция. А сейчас мне на первом этаже слышно, как бегает малыш на третьем. Перекрытия-то деревянные.

Камины тогда убрали, а весь мусор – цемент, осколки кафеля – затолкали под пол. Но об этом мы узнали, только когда полы начали менять... 

Капремонт шел несколько лет, Галина уже замуж вышла, сына родила, а после декрета на «Маяк» не вернулась. Устроилась в ГВФ делопроизводителем-паспортистом, а затем оформляла дела на офицеров запаса вплоть до девяностых, когда пришел приказ о сокращении военного цикла.

– А в начале 2000-х у нас в подъезде обвалился потолок. Крыша прохудилась, в ЖЭК на Крепостной бегали все соседи, но без толку. Как-то раз сын пошел к соседке. Возвращается: «Мама, там такая трещина над чердаком!». Я в этот момент варила пельмени, и они еще не успели свариться, как вдруг бабах! Мы подумали, что это взрыв. Выглянули в глазок – там сплошная завеса. Дверь квартиры на третьем этаже была заблокирована, жильцов снимали пожарные с помощью лестницы. Чердачные балки обрушились и покрушили подъезд, все перила переломали, все окна с первого по третий этаж в подъезде были разбиты. Огромная дыра зияла в потолке, и можно было смотреть на звезды. К счастью, никто не пострадал…

После сокращения Галина Вячеславна пошла на биржу. Там ей дали направление в кафе «Старый Выборг»: требовался гардеробщик-вышибала! Вышибалой она, конечно, не была. Не больше месяца простояла в гардеробе, и начальство, видя, как она шустро управляется, перевело ее в продавцы (на первом этаже был бакалейный магазин, на втором – кафе). А тогда как раз на Рыночной площади сделали стоянку для туристических автобусов, появились палатки. В кафе Галине давали грузчика, в бидон накладывали горячие беляши, и она стояла в белом фартучке, с салфетками – полчаса не проходило, как снова бидон нужно было наполнять. Потом решили в кафе печь вафли. Пошло. Установили на Красной площади, напротив галантереи, ларек, и Галина там продавала мороженое на вафлях. А потом подцепили будку краном и отвезли на Крепостную, там, напротив кафе, ларек еще какое-то время торговал бакалеей, пока его не ограбили. За это время Галина Вячеславна заработала себе тромбофлебит – таскала ведь ящики с пивом, мешки с крупами. После операции несколько лет сидела дома, помогала с внучкой, подрабатывала ночным сторожем в педучилище. А потом прочитала в газете, что в Выборгский замок требуется смотритель – и бегом туда.

– Сначала у меня был деревянный помост в гардеробе. Я наблюдала в окно и, если появлялись посетители, выбегала и проверяла билеты. Потом народу стало больше – идут и идут. И группами, и поодиночке. Тогда я перебралась на крыльцо. Дождь, ветер, холод… После трех часов солнца нет – это же каменный мешок. Ну, и переселилась в башню. Мне два обогревателя поставили. Одну шубу на себя, другую на колени – и ничего. Я там даже читать умудрялась. Лампа у меня была такая старая, советская. До сих пор где-то стоит. Эту лампу все хотели фотографировать. Вот так с 2001-го в башне и просидела, и еще бы не отказалась… Может, и получится после реставрации. Вот все удивляются, почему я так хорошо сохранилась. А это башня меня, наверное, сохранила... 

Юлия ПОДСКРЕБАЕВА