«С ЛЮБОВЬЮ И НЕЖНОСТЬЮ ПОСВЯЩАЮ…»

Разверзлись хляби небесные, улицы превратились в потоки. Я шла домой под зелёным клетчатым зонтом писателя-фантаста Александра Хлебникова и думала о том, как важно, чтобы в тебя безоговорочно верили самые близкие люди…  

Черноморский переулок, 8

Дом № 8 прячется за бывшим рестораном «Север», но его хорошо видно с Батарейной горы. Собственно, Черноморский переулок и представлен одним этим домом. Здесь в коммунальной квартире на протяжении многих лет жила семья Александра Орестовича Хлебникова, и по сей день единственного в Выборге члена Союза писателей России. 

– На нашей улице – а Черноморская тогда считалась улицей – это был единственный каменный дом, всё остальное – деревянные постройки. Замыка-лась их череда домом с садом. Дальше – пустырь с гаражами, – рассказывает дочь Александра Хлебникова Мария. – А нынешняя улица Васильева называлась тогда Беломорской. Параллельно нашей улице шла ещё одна линия деревянных домов. Когда это всё исчезло – сказать не могу. Но очень хорошо помню, что напротив дома был подъём в горку, и на нём росли подберёзовики. Все мы, дети, гуляли во дворе – там была натянута сетка, играли в волейбол, бадминтон. Жильцы пользовались тогда в основном чёрным ходом. В подвале со сводчатыми высокими потолками всем было отведено по закутку, мы там хранили финские сани и дрова – отопление было печным. 

Но сегодня мы входим через парадную, которая хранит следы былого великолепия доходного дома – белую изразцовую печь, кованые чугунные перила, штыри от ковровых дорожек на лестнице. В квартиру № 5 – четыре звонка, под одним из них рукой главы семейства выведено: «Хлебни-ковы». 

«Приходите в мой дом…» 

В начале пятидесятых Александр Хлебников был холост, имел за плечами Ленинградский библиотечный институт и пару лет работы в Союзных республиках. Однажды, приехав в Ленинград, он встретил свою однокурсницу, которую распределили в Выборг. Она стала так нахваливать этот город, что Александр решил поехать и посмотреть. Когда он увидел замок и скалы – ничего общего с родным равнинным Вышним Волочком – воображение будущего фантаста разыгралось, и он понял, что останется здесь навсегда.

А весной 1957 года в Выборг приехала на лето к сестре молодая учительница Кира Кудрявцева. Однажды она зашла в центральную городскую библиотеку (которая находилась тогда в доме № 18 по проспекту Ленина) взять новеллы Проспера Мериме и увидела за стойкой молодого человека, чьё подавленное состояние сразу бросилось ей в глаза. Разговорились, познакомились. Оказалось, что незадолго до этого Александр (а это был, конечно, он) пережил страшную трагедию – его молодая жена ушла из жизни, оставив двухлетнюю дочь. Это было падение с небес на землю. Хлебников не знал, как дальше жить, как растить ребёнка. 

– После маминого отъезда домой в Печоры они переписывались, а через несколько месяцев поженились. Мама с самого начала понимала, что будет трудно. В тот момент Ирина, моя сестра, находилась у бабушки в Вышнем Волочке. Мама настояла, чтобы забрать её в Выборг. Она стала добытчицей, сделала всё, чтобы дать возможность отцу писать. 

А в 1959-м родилась я. Меня назвали в честь бабушки – Марии Александровны Хлебниковой. Но мама всегда звала меня Марикой – во время войны она была в Прибалтике, и ей очень понравилось это имя. И потом, родители оба были влюблены в немецкую актрису Марику Рёкк. 

Квартира № 5 – настоящая питерская. С чёрной лестницы – вход в кухню. Оттуда в комнаты Хлебниковых ведёт застеклённый коридорчик с выходом на балкон. 

– Сначала мы жили в угловом доме на бульваре Кутузова, тоже в коммуналке. Комнату отцу дали от библиотеки. Там я почему-то всё время болела. Когда мы пришли сюда – топились печки, было так романтично, нам эти 38 метров показались дворцом. Здесь всегда было светло и тепло. Из вентиляционных окошек слышалось воркование – птицы вили там гнезда. Солнце за день обходит наш дом кругом, а в этом окне я наблюдаю красивейшие закаты. В ясную погоду отсюда видно и шпиль замка, и крест Спасо-Преображенского собора. 

Переднюю комнату Хлебниковы разделили на небольшую столовую и детскую, вторая стала спальней родителей, гостиной и кабинетом. Когда сдирали старые обои – ещё финские - нашли в углу тайник. Кирпичи были убраны, и получилось углубление, в которое можно было просунуть руку до локтя. В тайнике обнаружились коробочки. Пустые. По всей видимости, тайник был сделан в Зимнюю войну, а во время войны-продолжения хозяева вернулись и забрали ценности. Александр Хлебников даже описал этот случай в «Выборгском коммунисте», внештатным корреспондентом которого являлся с первых дней жизни в Выборге. И только потом его рассказы появились в журналах «Уральский следопыт», «Аврора», «Костёр», а также в отечественных и зарубежных сборниках фантастики. 

– Мы всегда жили скромно, однако наш дом был открыт для гостей. Приходил поэт Иосиф Суриш. Я его звала дядя Жозя. Он был таким плотным, жизнерадостным человеком. Любил говаривать: «Суриша масса требует мяса. В эту бы глотку можно и водку». И сам начинал смеяться. Мы, дети, тоже прыскали со смеху. У Суриша был цикл стихов, посвящённых Пушкину. Впервые он читал их  здесь, в этой комнате. Исторический роман отца «Великое разорение» первым, в рукописи, прочёл дядя Жозя и воздал ему должное. В конце 2007 года книга вышла с его предисловием, написанным ещё в 1975 году (отец не дожил, держал в руках только свёрстанную первую главу, Суриша уже давно не было в живых). Близким другом папы был скульптор Виктор Павлович Димов. Ему первому мама позвонила, когда отец умер. 

Мария Александровна потрясена известием о недавней смерти Виктора Димова: последний раз они виделись на похоронах её матери в 2012-м. Сейчас Мария живет в квартире родителей, где её окружают любимые и дорогие сердцу вещи. Вещи с историей. Распятие из Иерусалима, принадлежавшее бабушке Марии Александровне. Семейные фотографии. Папин рисунок. Две картины Николая Соколова – подарок художника отцу. Изображение Приморской кирхи на берёсте – от почитательницы отца, руководителя клуба «Отечество» Любови ФОМИЧЁВОЙ. Безделушка кузнецовского фарфора. Часы – презент судостроительного завода. Домашние книги после смерти родителей Мария подарила библиотеке Аалто, оставила только собрание сочинений любимого мамой Чехова. 

– Раз уж вы пришли в этот дом, покажу вам нашу семейную реликвию. Эта миниатюрная книга издана в Варшаве на русском языке в конце 19 века и снабжена увеличительным стеклом. Теперь уже трудно рассмотреть: в ней – все поэмы Пушкина. Бабушка в войну носила её на шее вместо ладанки и во время бомбёжек читала сыновьям, чтобы отвлечь. 

«Как трудно быть человеком!»

Кира Авксентьевна преподавала в 11-й школе химию и биологию (35 лет учительского стажа), девочки учились там же. Отца видели редко. Утром, пока в школе шли уроки, он водил экскурсии или писал, а к двум часам шёл на работу, в газетно-журнальный зал. Возвращался после десяти вечера (библиотека закрывалась поздно), когда дети уже отходили ко сну. 

– Со мной отец много гулял. Во время прогулок мы фантазировали. Вон та старая берёза стояла когда-то в палисаднике деревянного дома. Дальше была колонка – мы туда ходили, когда были проблемы с водой – а рядом росла огромная ива с примятой макушкой. Я говорила папе: «Определённо, там когда-то сидел динозавр». Каково же было моё удивление, когда отец включил эту мою детскую фантазию в свой рассказ «Невероятный выдумщик», а героиню назвал Машей! Повествование в нём идёт от имени робота. Вот, послушайте: «И, сделав паузу, я закончил: сотрудник районного бюро добрых услуг, экспериментальный биоробот модели А-24, серийный номер 1926. (Отец родился 24 августа 1926 года. Он любил такие аллюзии.) Итак, работа закончена… Однако никакой радости я не испытывал… Как трудно быть человеком! - подумал я и отключил свой генератор эмоций. Стало легче».

Мария рассказывает, как однажды Хлебниковы отправились через гору смотреть двухкомнатную квартиру в новом доме. Конечно, понравилось. Но когда Александр Орестович пришёл отдать смотровой ордер и объявить, что согласен, ему сказали: извините, вышла ошибка. Навер-ное, в тот момент ему тоже хотелось отключить генератор эмоций. 

– Отец очень переживал, что не может обеспечить маме нормальные условия жизни. Хорошо ещё, прямо напротив дома была хорошая финская баня – она закрылась всего несколько лет назад. Соседи шутили: «Баня, а через дорогу раздевалка». Заработок в библиотеке был весьма скромным, поэтому большую радость приносили гонорары за публикации. Как правило, родители тратили их на путешествия. Любили ездить в пансионаты и даже однажды побывали в Болгарии. Это было, помимо всего прочего, и избавлением от бытовых тягот.

Первая отдельная книга – сборник рассказов «Подарок Моны Лизы» – стала подарком писателю на 75-летие. Он сам ходил по предприятиям и организациям и просил денег на её издание, редактором-составителем выступила дочь Мария (по профессии она журналист), компьютерный набор осуществил внук Донат. Александр Орестович посвятил книгу жене: «Кире Авксентьевне Хлебниковой – моему лучшему помощнику и верному другу, стойкому и мужественному в жизненных невзгодах, с любовью и нежностью посвящаю…»

Он не дожил полгода до 50-летия их совместной жизни. Прощание проходило в газетно-журнальном зале библиотеки Алвара Аалто. 

…Я шла под зонтом Александра Хлебникова, который дала мне Мария, и вспоминала её слова: «Отец говорил: Кира, я не могу дарить тебе драгоценности, но я могу посвятить тебе свои произведения. И для мамы это было лучшим подарком»…