…И РАССКАЗЫ ДЕДА О ВОЙНЕ

Почти две тысячи останков красноармейцев и советских солдат удалось ему отыскать за четверть века. Герман САКС серьёзно занимается поисковой работой с 1989 года и уже 9 лет координирует движение в Выборгском районе. А начинался интерес к истории Зимней и Великой Отечественной в школьные годы, когда пятиклассником он проводил лето в пионерском лагере “Маяк” Балтийского морского пароходства, где работали родители. Лагерь располагался в посёлке Молодёжное (неподалёку от Рощино), и на его территории пацаны находили большое количество финских, как потом стало понятно, укреплений так называемой лини ВТ.

- Мы лазали там по подземельям, зажигали факелы… Никто из взрослых не мог рассказать, что это были за сооружения, литературы по боевым действиям на Карельском перешейке в те годы было мало. А интерес был большой… Потом приезжали к товарищу в Выборг, лазали там по бастионам.

Чтобы найти информацию, обратились к земле. Потом уже - архивы, документы… Ну и конечно, дедушкины рассказы о войне; у меня оба деда воевали, обе бабушки блокадницы, одна до сих пор жива.

- Стало быть, в поисковый отряд привело детское увлечение?

- Привело. Все дети чего хотят? Найти что-нибудь материальное: гильзы, осколки, на-ходили на стрельбище пули, таскали их по карманам. Родители эти пули, конечно, отбирали, выбрасывали. В то время собирание пулек и гильз - это была своего рода игра в фантики. А потом кто-то вырос из этого, а кто-то - нет…. Страсть где-то походить, что-то поискать у меня ещё и от родителей - они никогда не сидели на месте, мы всё время путешествовали.

Однажды на полигоне около Каменки наткнулись на человеческие кости. Конечно, решили, что это финские останки, наши ведь, как мы тогда считали, все захоронены. Страшно, но решили докопать (ведь люди), собрать и прихоронить. Думали рассказать взрослым и обратится в финское консульство. Во время раскопок посыпались пуговки со звездочками, монетки СССР. Значит, наши! Наверное, именно тогда и наступил переломный момент: война закончилось победно, декларировалось, что все наши должны быть захоронены. Это была весна 1989 года - официальное начало поискового движения в СССР.

Как-то летом, ползая по финским ДОТам, встретили ребят постарше, которые тоже приезжали копать. Школьные товарищи, с которыми мы вместе начинали, постепенно отсеялись, а я как-то смог пережить поисковую дедовщину. В 1989 году мы уже поехали на первую вахту в Мясной Бор. Тогда ездили на мотоциклах, как правило, без документов, сливали, порою, ночью бензин...

Я учился в элитной художественной школе имени Иогансона при институте Репина с внучками известных русских художников Андрея Мыльникова, Евсея Моисеенко и прочими именитыми детьми. А ко мне приезжали грязные панки с ирокезами, в кожанках и с лопатами через плечо, забирали меня с занятий, и мы мчались в Тортолово или Пулково - копать.

- Никто из однокурсников не примкнул к вашему увлечению?

- У них были другие интересы, учеба, карьера, у некоторых - наркотики. Меня Бог миловал, я в лес ударился, хотя там окончательно и пристрастился к курению.

Я выбирал себе круг общения постарше, тех, у кого есть чему поучиться. Потом уже тех, кого я могу поучить.

- А кто из ваших наставников незримо или, может быть, даже зримо остаётся с вами до сих пор?

- В отряде “Лужский рубеж” продолжает действовать Вадим Сергеевич ШИТЦ. Он принимал нас на первую вахту в Мясном Бору. С ним очень интересно… Есть такие люди, которые вне зависимости от образования и воспитания имеют внутреннюю интеллигентность и большой поисковый и житейский опыт. Георгий СТРЕЛЕЦ, тогда председатель ВППО “Возвращение”, организовавший первые полномасштабные работы в Ленинградской области, а затем - и в Колпинском районе Петербурга. Очень скромный человек, орнитолог по профессии. Только через много лет мы случайно узнали, что он награжден двумя орденами за личное мужество, проявленное в ходе боевых действий в Афганистане.

- Как удаётся связывать кочевую поисковую с оседлой светской жизнью?

- Никак. Пять дней в неделю притворяешься ответственным работником, приличным человеком. В выходные выезжаешь в лес и становишься настоящим.

- Ведёте счёт своим находкам?

- Мы ведём архив, правда, только с 1995 года. Сейчас сразу трудно подсчитать, сколько всего точно найдено. В личном зачёте у меня около двух тысяч. Это, конечно, не означает, что я их лично всех поднял, собрал останки в мешок и т.д. В работах участвовали и другие члены отряда. Я веду речь именно о найденных. Не считая обнаруженных и обследованных захоронений, их обустройства и другой работы. Наш отряд еще обнаруживал и немецких, финских, даже норвежских солдат.

- Каково соотношение установленных имён?

- Если брать по спискам захороненных, то это один из восьмидесяти. Если по медальонам и подписным вещам, то один из ста. А фактов нахождения родственников и передачи им останков - вообще единицы. Один описан в сборнике, изданном несколько лет назад, в котором мы опубликовали рассказы и воспоминания командиров поисковых отрядов. Вкратце история такова: в 2000 году в Карелии мы с отрядом “Ромашка” из Петрозаводска нашли останки, как потом выяснилось, Ивана Васильевича Ненашева из деревни Ребрихино Алтайского края, пропавшего без вести в сентябре 1944 в районе Питкяранты. Офицер местного военкомата нас выпроводил, перезахоранивать бойца, как и полагается с воинскими почестями, никто не стал; мы нашли родственников погибшего и передали останки на родину.

- Вы сказали, что основное значение в формировании интереса к военной истории сыграли дедовы рассказы о войне. Что Зимняя и Великая Отечественная значат для вашей семьи? - В Зимней войне, к счастью, никто из моих предков не участвовал. С Великой Отечественной связаны разные воспоминания. Дедушка по линии отца Виктор Кристианович Сакс особенно про войну не рассказывал, говорил, что штурмовал остров Сааремаа, что был в 7 отдельном эстонском стрелковом корпусе, который формировался в Казахстане из остатков бывшей эстонской армии и лиц, депортированных с территории Эстонии в 1940 году. Дед попал в корпус случайно в 1942 году из Ленинграда, потому что эстонец.

Он был пехотинцем, начинал боевой путь с Великолукской операции (декабрь 1942 - январь 1943), затем - 2-й Прибалтийский фронт. Закончил войну на острове Сааремаа. В 1945 году (судя по документам, сам он этого не рассказывал) участвовал в борьбе с так называемыми лесными братьями.

Он вспоминал, что была жуткая усталость, хотелось лечь и умереть… Зачастую половина из его сослуживцев, ложившихся спать с вечера вокруг костра, наутро не вставали. Всю войну прошёл без единого ранения. А брат его, Николай, с которым они случайно встретились под Великими Луками (оказалось, служил в соседнем полку), через несколько дней после этой встречи пропал без вести.

Когда штурмовали Сааремаа, они несколько суток сидели в ледяной воде: десант высадился, а выйти на берег противник не давал. Они привязывали раненых к остаткам понтонов, чтоб не захлебнулись, и отправляли в море - авось кто подберёт… Всё это он рассказывал отцу, я ещё был маленьким, когда дедушка умер.

Второй дедушка - Эммануил Иосифович Футтер - наоборот, охотно рассказывал о войне. Он служил в артиллерии и считал, что война - это молодость, свобода в принятии решений. Не сказать, что он вспоминал этот период, как лучшие годы. Но он был офицером, поэтому тяготы и лишения были немного другими. Да и склад характера не такой, как у дедушки Виктора.

Дедушка Эммануил до войны окончил институт водного транспорта, работал на Путиловском (теперь это Кировский) заводе. 23 июня 1941 года пошёл добровольцем. Поскольку имел высшее образование, его отправили на курсы подготовки артиллеристов младшего комсостава “Выстрел”. Их две недели учили складывать подушку уголком.

- Неужели это самый необходимый навык для артиллериста?

- Тем не менее. Они должны были вскакивать, уметь за одну минуту одеться и заправить кровать, сложив при этом подушку. Он рассказывал, что зашил её и спал без подушки. Потом, когда это открылось, дедушке дали два наряда вне очереди.

Попал в артиллерийскую бригаду резерва главнокомандования. Соответственно, постоянно и беспрерывно на линии фронта он не был, участвовал в наиболее крупных операциях, потом их отводили в тыл на отдых, переформировывали и опять кидали в бой. Боевое крещение принял на Волоколамском шоссе. Он командовал взводом из двух противотанковых орудий.

Под Сталинградом сначала он воевал на Степном фронте - это с фланга немецкой группировки. Там уже командовал батареей из четырёх орудий. Они стреляли из закрытых позиций в шести километрах от линии фронта. И то ли дороги перемело, то ли их просто забыли, но два месяца не было никакого снабжения. Они съели коней, потом упряжь, выкапывали из-под снега какие-то колосья, толкли их...

Вот такие истории. Телевизора же с двадцатью пятью программами в моём детстве не было, зато можно было пойти к дедушке: “расскажи”…

В Курской битве он уже был в артиллерийской разведке, получил там первую медаль “За боевые заслуги” - корректировал огонь дальнобойной батареи по наступающим подразделениям немцев с наблюдательного пункта, вынесенного вперёд пехотных позиций.

Заканчивал войну он начальником разведки штаба артиллерийской бригады резерва главного командования. Участвовал во взятии Варшавы, уличных боях в Бреслау, потом с наступления на Берлин их перебросили на Прагу, участвовал в штурме Будапешта, встретил Победу в Вене.

Кстати, дедушка был в составе делегации к королю Михаю, когда в Румынии подписывалась капитуляция.

Беседовала Елена СТЕПАНОВА