ОШИБКА ПАМЯТИ ИЛИ УМЫСЕЛ?

ОШИБКА ПАМЯТИ ИЛИ УМЫСЕЛ?
1152
ОШИБКА ПАМЯТИ ИЛИ УМЫСЕЛ?

Современные мемуаристы об истории парка Монрепо

Зачем люди делятся воспоминаниями? Странный, казалось бы, вопрос. Конечно, для того, чтобы рассказать о себе, о своей жизни, о ярких эпизодах, о встречах с интересными людьми, о своем времени, о том, что было главным.

Воспоминания не бывают безличными. Любой, кто постарается рассказать «о времени и о себе» будет рассказывать, прежде всего, о себе, а о времени – сквозь призму своего личного опыта. Отделить в воспоминаниях личность мемуариста от того, о чем он рассказывает, задача непростая, но необходимая. Почему же? Человеческая память – субстанция тонкая и сложная. Ее нельзя уподобить регистрирующей технике («записал, как было»). Память избирательна. Память прихотлива. Память не живет в человеке в одном, раз и навсегда данном виде. Часто мемуарист выдает желаемое за действительное, бывшее за небывшее (и наоборот), что-то забывает, что-то «дополняет». 

Неслучайно современная историческая наука столь внимательно и многообразно изучает так называемые «эго-документы». Мало получить в руки документ, письменное или устное свидетельство участника или свидетеля событий. Необходимо понять, что вызвало это свидетельство к жизни, что за личность тот, кто вспоминает, каков контекст минувших событий – и каков контекст сегодняшний.

Всё это может показаться несколько абстрактным, однако только на первый взгляд. Актуальными поводами для этого разговора стали недавние публикации в газете «Выборг» под рубрикой «Монрепо: вчера, сегодня, завтра».

История Монрепо – история, полная сюжетов по-настоящему захватывающих. Часто – сложных и противоречивых, часто – вызывающих скорбь. Нам, проработавшим в музее-заповеднике «Парк Монрепо» не один год, это хорошо известно. Хочется надеяться, что наша работа стала одним из шагов на пути изучения истории Монрепо. Но только – одним из шагов. Маршрут длинный, и мы прошли лишь одну его часть.

И тем отрадней знать, что собирание материалов по истории Монрепо активно продолжается ныне. Рубрика «Монрепо: вчера, сегодня, завтра» в столь близкой нам газете «Выборг» и призвана, как кажется, ввести в оборот новые сведения по истории Монрепо в разные его периоды. И эти новые сведения приходят к заинтересованным читателям из рук тех, кто вспоминает о былом.

Что же вспоминают гости рубрики? 

Э.Н. Абакшина рассказала (№ 70 (17769) от 30 июня 2017 г.), что первый директор музея-заповедника «Парк Монрепо» (имя которого в материале так и не названо) был «прорабом из Ульяновска, человеком далеким от культуры и музейной работы». При нем, по словам Э.Н. Абакшиной, «финансирование в заповедник поступало большое, но куда шли средства – неизвестно». О первом директоре также сообщается: «В первый же год его руководства в Усадебном доме, где проживал директор, случился пожар. Представьте себе, руководитель не понес никакого наказания».

Г. Смолянский, бывший художественный руководитель ЦПКиО им. Калинина, в ответ на вопрос, помнит ли он приезды в Монрепо Д.С. Лихачева, отвечает (№ 79 (17778) от 24 июля 2017 г.): «Тогда, будучи юным, я не понимал, чем это чревато. Мы не знали, что нас оттуда попрут. Ну, приезжал такой дедушка с помощницей. Естественно, с ним кто-то был от горкома партии, обычно завотделом культуры Галина Васильевна Мальдон (дивный человек!). Мы слышали, шел какой-то разговор, чтоб сделать заповедник, но не задумывались. Мне было всего 20 лет!». На вопрос, наносили ли, по мнению бывшего худрука ЦПКиО массовые мероприятия вред парку, Г. Смолянский ответил: «Столько народа приходило, и ничего там не портили».

Архитектор-реставратор И.А. Хаустова так рассказала (№ 82 (17781) от 28 июля 2017 г.) о начальном периоде деятельности музея-заповедника: «… руководство музея увлеклось исследованиями, сняли всю штукатурку. <…> В это время там работал московский архитектор Игорь Киселев, который проводил исследование по обоям. Косвенно это стало причиной пожара. Как мне рассказывали, после того, как стены ободрали, стали варить трубы отопления, под обшивку залетели искры, и дом загорелся».

И тут, как говорится, конец цитаты. 

Что это? Малозначительные детали, заметные лишь осведомленному читателю? И нужно ли привлекать к ним внимание, если они, допустим, не меняют общей картины, которой, однако, не существует? И, быть может, незачем вспоминать слова З.Н. Гиппиус, написавшей однажды, что «одно, что имеет смысл записывать, – мелочи. Крупное запишут без нас»? Но и впрямь ли процитированные фрагменты – мелочи? 

Первый директор музея-заповедника «Парк Монрепо» Игорь Владимирович Лямин не был прорабом, а к культуре и музейной работе имел самое непосредственное отношение. Мемуаристка вспоминает здесь то, чего не было. Между тем, в качестве директора И.В. Лямин сделал для парка Монрепо не просто много, а очень много. Ныне можно по-разному оценивать эту работу, но едва ли у кого-нибудь есть право и основания игнорировать труд Лямина и его коллег, первых сотрудников музея-заповедника, а этот труд заслуживает особого и обстоятельного рассказа.

И.А. Хаустова называет И.А. Киселева, человека, пользующегося заслуженным уважением в российском архитектурно-реставраторском сообществе, косвенным виновником пожара в Главном усадебном доме. Мемуаристка основывается здесь на том, что ей «рассказывали», но не уточняет, кто же был этот рассказчик. Между тем, работы Киселева о бумажных обоях в архитектурных памятниках и поныне являются первопроходческими и остаются основополагающими в своей сфере. Особую роль в них играют результаты исследований, проведенных в Монрепо. Киселева по праву можно назвать подвижником. И неслучайно, что в далекой Филадельфии, где уже давно живет Игорь Андреевич, им создан частный музей «Бумажные обои в контексте русской культуры» (в России, добавим, такого музея нет до настоящего времени). 

Д.С. Лихачев, чья роль в образовании музея-заповедника «Парк Монрепо» стала решающей, называется ныне «дедушкой с помощницей» и с «кем-то от горкома партии». А образование музея-заповедника определено как событие, «чреватое» тем, что «нас оттуда попрут» (про «попрут» говорит человек, тут же заявляющий, что «в том возрасте» ему «было достаточно творчества»).

Три разных случая: 1) фактическая неправда; 2) утверждение, предполагающее вину человека в пожаре в памятнике архитектуры; 3) уничижительная оценка работы выдающегося деятеля русской культуры.

Считать ли это мелочами? 

Э.Н. Абакшина заключила свой рассказ словами: «Сейчас никто не думает о смерти, все бессмертные. А что ты оставишь после себя?» Этот вопрос не помешал ей сделать голословное утверждение о человеке, ныне покойном и который не может ей ответить. Не может ответить и ныне покойный академик Лихачев, который «помешал» «творчеству» сотрудников ЦПКиО.

Однако, по счастью, жив и доступен для общения Игорь Андреевич Киселев, продолжающий свою профессиональную деятельность. В нашем городе живет Виктор Васильевич Дмитриев, напрямую связанный с музеем-заповедником «Парк Монрепо» в первые годы его деятельности. Жива и здорова вдова И.В. Лямина, Марина Алексеевна Лямина. В Петербурге и Москве живут родные и близкие Д.С. Лихачева.

Нетрудно предположить, с какой болью и горечью они могут прочесть – или уже прочли – такие воспоминания. Уже довольно давно не работая в музее-заповеднике «Парк Монрепо», мы, однако, испытали острое чувство стыда – хотя и не несем никакой ответственности за «причуды памяти» нынешних «мемуаристов». Но Монрепо – это не «местная достопримечательность». Это достояние российской и европейской культуры. История Монрепо заслуживает того, чтобы ее изучали специалисты и знали те, кто любит выборгский парк. И в истории Монрепо, по счастью, есть много имен, о которых мы всегда помним с благодарностью. И эти люди не заслужили того, чтобы ныне их дела искажались, а имена фигурировали в контексте, несоотносимом с документальными свидетельствами. 

Истории Монрепо еще предстоит быть написанной. Очень хочется верить, что это будет история, а не собрание мифов и фантазий.

Михаил ЕФИМОВ, старший научный сотрудник Выборгского объединенного музея-заповедника

Юлия МОШНИК, ученый секретарь Выборгского объединенного музея-заповедника, кандидат исторических наук

Фото: Скульптура «Вяйнемейнен, играющий на кантеле» в парке Монрепо. Фотография С. Прокудина-Горского. 1902-1904 гг.

Читайте также