БОМБИЛИ ГОРОД ПОЧТИ ЕЖЕДНЕВНО...

Семья  Натальи  Гречиной всю блокаду провела в Ленинграде

- Я родилась в 1938 году. О блокаде знаю по рассказам  мамы и сестры, но и сама многое  помню. Наша семья – это мама, папа, старшая  сестра Соня, бабушка, дедушка и я. Мы  жили на улице Халтурина, 23, между Зимним дворцом и Летним садом. Мама  - врач-терапевт, отец – инженер,  дед – шофер, до революции  возил  легендарного императорского хирурга Вредена. Обычно летом мы уезжали отдыхать в Песочное, поэтому  заранее запасались продуктами, заполняя ими тумбочку, в том числе и любимыми сухими шоколадными тортами. У нас была овчарка Дик, мы и о ней позаботились: купили мешок овса  на лето, чтобы варить с костями. А тут  - война…

Отец со своим заводом был эвакуирован на Урал. Мама сразу оказалась на военном положении, ей никуда уезжать нельзя. От  маминого брата, приходили утешительные письма: «Крепитесь: каких-то два-три месяца, и война закончится». К сожалению, война затянулась… Дедушка оказался у нас практичным человеком: предложил маме Дика отдать (нам его было бы  не прокормить), а овес самим пригодится. На фронт нашу собаку не взяли: ей всего полгода, мама отдала ее в обеспеченную семью военных. Уже потом мы узнали, что они съели нашего Дика…

«А когда бомбежка будет?»

Маму прикомандировали  к медпункту станкостроительного завода, здесь и дедушка стал работать. В городе начались проблемы с продовольствием, остановился транспорт. Маме  предложили другую квартиру – при заводе. А город бомбили почти  каждый день.  Если мы не  успевали спуститься в бомбоубежище, мама сразу ставила нас с сестрой в наиболее безопасное место - дверные проемы, а чтобы мы не боялись, давала нам по маленькому кусочку из тех довоенных тортиков. Мне потом рассказывали, что я частенько  ходила по квартире и все спрашивала: «Когда бомбежка будет?» - хотелось съесть что-нибудь  сладкое…

Эта квартира на Сердобольской улице стала  нашим спасением: мы не знали, что такое холод! Ведь в центре города  умирали не только от голода, но и от холода. Нас же спасала печка, а дрова  можно было найти: кругом деревянные дома, а после бомбежек поврежденные дома сразу разбирались. Маме и деду  давали водку по карточкам; у нас же в семье никто не пил, так что  водка постепенно накапливалась и помогала  нам  решать проблему с дровами: за  одну бутылку можно было раздобыть целую  машину дров. Это такое богатство!

По льду Ладоги

Но голод свое дело делал…  Помню, как мама перед уходом на работу делила между нами паек и строго наказывала бабушке не давать нам своей доли; она так и говорила: «Иначе я вас не спасу». А это был такой мизер! Всем доставалось по конфетке – «бомбежке»: это была карамелька, сверху чем-то политая. Я-то быстро со своей конфетой справлялась, а бабушка целый день с ней пила кипяток. 

Уже работала «Дорога жизни», людей вывозили по льду Ладожского озера; мы тоже подумывали об эвакуации, у нас уже  даже и мешки с вещами были приготовлены и подписаны, но дедушка воспротивился: «Сам не поеду, и внучку (это меня) не отдам!»… Страшно было: одна машина пройдет нормально, а другая попадала под обстрел, люди погибали, терялись… Сколько времени уходило порой на поиски! Так мы остались в городе.

Раза три еще переезжали: один раз в дом бомба попала, в другой раз - пожар. В конце концов  оказались  мы в квартире, где раньше жил некто Иванов, автор учебников по географии. В сарайчике  у него была большая коллекция минералов, так я с ними играла вместо кукол. Это было такое богатство: голубоватые, розоватые камешки!

Вместо яблок -шарики из лебеды…

Соня старше меня на пять лет,  училась в 116-ой школе. Уроки всегда делала, скидок ученикам  никаких не было. В школе тогда  ученики и учителя были как одна семья.  Всех детей стали прикреплять к школам, чтобы они могли получать хоть какое-то дополнительное питание. Как-то она прибежала из школы счастливая: будут давать яблоки! Но это оказались  шарики из лебеды… В 1943 году перед Новым годом учителя попросили родителей сшить мешочки под подарки. У нас был большой книжный шкаф – до потолка, а  на дверцах - красивые шелковые шторки (я до сих пор помню эту ткань!). И вот  мама  из одной шторки сшила нам два мешочка.  Подарки нам понравились - кусочки американского шоколада и много кедровых орешков. А шоколад был такой твердый, что приходилось его раскалывать.

В городе стали появляться столовые усиленного питания, маму в одну из них направили на работу. Ей как врачу приходилось снимать пробу с блюд. Порой и такие советы слышала: ложку глубже опускай…

Свет дали!

Помню, как в 1944 году дали электрический свет в квартиры. Конечно, он был еще слабый, чуть сильнее коптилки. Спичек было мало, поэтому старались коптилки не гасить. Дедушка был на работе, он про свет еще не знал,  и мы решили над ним подшутить. Он пришел, а мы сидим нарочно при коптилке. И вдруг Соня раз – и задула коптилку! Дед у нас был строгий, стал ее ругать, а сестра подошла к выключателю и зажгла свет. То-то радости было!..

Снятие блокады не помню, а вот День победы никогда не забуду. Мама тогда была на работе. Все выходили на улицу, на лицах радость, но многие женщины плакали. 

Помню пленных немцев, они работали на разборке руин. Я  их боялась, а старшие девочки - нет,  даже хлеб им давали.

В нашей квартире на Халтурина стекла выбиты, дверь выломана… С  завода прислали рабочих, дали краску, стекло, помогли нам с ремонтом, и скоро мы вернулись в свою квартиру.

Бабушка от дистрофии сердца умерла сразу после Победы… У меня блокада отразилась на  физическом развитии, а у Сони - на нервной системе: она ведь все уже понимала… Но главное – мы выстояли!

Радуюсь каждому дню

Впереди была учеба в школе, педагогическом институте имени Герцена. С 1961 года  Наталья Николаевна живет в Выборге. Шестнадцать лет преподавала математику в Черкасовской школе, тридцать семь лет отдано Александровскому лицею. По жизни идет с оптимизмом:

- Радуюсь каждому дню: это ведь такое счастье – жить в мире! И к хлебу отношусь уважительно. По-другому не могу…

Мне вдруг подумалось, что после встреч с блокадниками начинаешь заново осознавать ценность самых простых вещей, будь то продукты в магазине, работающий городской транспорт или электричество в доме. Нам, родившимся через много лет после войны, многому можно поучиться у военного поколения.

Лидия Воронина, бывшая ученица Натальи Николаевны Гречиной в Черкасовской школе