«ВЫБОРГСКАЯ КРЕПОСТЬ» КОЗРОЕ ДУЗИ – ВПЕРВЫЕ В ВЫБОРГСКОМ ЗАМКЕ

«ВЫБОРГСКАЯ КРЕПОСТЬ» КОЗРОЕ ДУЗИ – ВПЕРВЫЕ В ВЫБОРГСКОМ ЗАМКЕ
1154
«ВЫБОРГСКАЯ КРЕПОСТЬ» КОЗРОЕ ДУЗИ – ВПЕРВЫЕ В ВЫБОРГСКОМ ЗАМКЕ

Знаете ли вы, кто такой Козрое Дузи? Если спросить об этом, например, жителя Санкт-Петербурга, то ответ, весьма вероятно, будет отрицательным. Однако если того же петербуржца спросить, помнит ли он мозаики в Исаакиевском соборе или плафон в Мариинском театре, то, скорее всего, человек понимающе закивает.

Придворные успехи

Итальянский художник Козрое Дузи (1808–1859) ныне известен, в первую очередь, своими работами, включенными в состав ансамблей, над которыми работали многие мастера. Мариинский театр и Исаакиевский собор – самые известные тому примеры.

Но кто же он всё-таки такой, этот венецианский живописец? Дузи окончил в  1827 г. венецианскую Академию художеств; к числу ранних крупных работ художника принадлежит эскиз занавеса для театра «Ла Фениче» (1838). Уничтоженный пожаром, знаменитый театр был отстроен заново. Занавес работы Дузи вскоре станет свидетелем эпохальных событий в истории музыки – премьер опер Дж. Верди, «Эрнани», «Риголетто», «Травиаты» и «Симона Бокканегры». 

В 1839 г. венецианскую студию Дузи посетил знатный гость из далекой России. Это был великий князь Николай Николаевич, который, вдохновившись увиденными работами художника, пригласил Дузи переехать в Санкт-Петербург. В столице Российской империи Дузи был представлен при дворе и в домах многих высокопоставленных семейств Петербурга. Особое покровительство венецианцу выказывал граф А.Ф. Орлов, тогда – всесильный начальник III отделения (и, соответственно, преемник пресловутого А.Х. Бенкендорфа). 

Впрочем, большая политика Дузи не интересовала, хотя он и стал вхож в Зимний дворец. Уже в первые годы жизни в Петербурге художник получает заказы на портреты Николая I и его детей, а также на картины для великокняжеских резиденций. Позднее он распишет Галерею древней живописи Нового Эрмитажа, выполнит копии эрмитажных полотен, а также создаст образа для церкви Мариинского дворца и нескольких домовых церквей в Санкт-Петербурге и его пригородах. В 1843 г. по приглашению О. Монферрана и протекции Орлова Дузи был привлечен к созданию картин и икон для Исаакиевского собора. Несколько его живописных полотен («Тайная вечеря», «Положение во гроб», «Святая Екатерина» и др.) располагались в боковых алтарях храма. В 1870-х гг. все они, в числе многих других живописных работ в соборе, были заменены на мозаичные копии.

Одновременно с этими придворными успехами (и, в значительной степени, благодаря им) Дузи нашел весьма сочувственный прием в Императорской Академии художеств. В 1841 г. за рисунок «Шествие Марии Стюарт на казнь» Дузи был избран членом-корреспондентом Императорской Академии художеств, а спустя год стал действительным академиком за картину «Сократ застает Алкивиада в обществе гетер». В 1851 г. Дузи был удостоен звания профессора Академии художеств за полотно «Положение во гроб». Карьера художника в России складывалась столь удачно, что в 1844 г. Дузи решает перевезти в Петербург семью: жену Антуанетту, дочь Пальмиру и сына Бартоломео. 

Дузи был, конечно, не единственным иностранцем в художественной среде тогдашнего Петербурга. К числу петербургских знакомых Дузи принадлежали иностранцы как «натуральные», так и обрусевшие: О. Монферран, К. Росси, А. Штакеншнейдер, К. Брюллов, Ф. Бруни. Дружеские отношения связывали Дузи с архитектором Альбертом Кавосом (прадедом Александра Бенуа), автором проекта Мариинского театра, который, как и сам Дузи, был родом из Венеции. С Мариинским театром связана и самая известная работа Дузи в Петербурге; это живописный плафон «Часы с Амурами». Плафон был выполнен в 1860 г. по эскизам Дузи австрийским художником Энрико Франчиолли. (И можно только сожалеть, что мировая премьера оперы Дж. Верди «Сила судьбы» в 1860 г. состоялась напротив Мариинки, в Большом театре (ныне, в сильно перестроенном виде – здание Петербургской консерватории), а не в ней самой.)

Еще одна крупная работа художника также связана с театром – это занавес Большого театра, но на сей раз – в Москве, выполненный по эскизам Дузи в 1856 г. На нем был изображен торжественный въезд Минина и Пожарского в освобожденную Москву в 1612 г. Занавес, считавшийся одной из достопримечательностей Большого театра, к сожалению, утрачен.

Российский круг общения художника ныне можно восстановить с высокой степенью точности благодаря опубликованной книге «Дневник художника Козрое Дузи, или Приключения венецианца в России» (СПб.: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2015). Переводчица Н. Колесова впервые сделала доступным русскому читателю петербургский дневник художника; до этого момента он долгие десятилетия хранился у потомков Дузи в Италии. 

«Опять подробности! Опять костюмы!»

К концу 1850-х гг. работы художников-академистов уже не вызывали былого восхищения у посетителей художественных салонов, и популярность Дузи изрядно поблекла. Зрители ждали новой живописи, и именно этим объясняется весьма язвительный отклик Михаила Илларионовича Михайлова, писавшего о выставлявшейся в Петербурге в 1859 г. картине Дузи «Собрание у живописца Тинторета XVI века»: «Боже мой! опять подробности, опять костюмы! Да ведь мы все это видели уже тысячу раз, не только эти подробности и эти костюмы, но и эти группы, и эти лица! Все это подергано из старых воспоминаний о чужих картинах и наставлено рядом, как ставятся куклы детьми в подражание большим и их гостям. И почему так интересен вечер именно у Тинторета? Какое нам дело до Тинторета? Кому нужен Тинторет? Даже смешно становится».

Становится, однако, не смешно, если знать, что сам Михайлов писал эти строки в сибирской каторге, а в том же 1859-ом Дузи покинет Петербург: из-за тяжелой болезни сын примет решение перевести отца на родину, в город Маростика под Венецией. Там же – и в том же году – художник скончался  и был похоронен в семейном склепе.

Спустя полтора столетия биография Козрое Дузи легла в основу исторического детектива «Балалаечник» («Il suonatore di balalaika»), написанного в 2010 г. писательницей Франкой Рицци, которой художник приходится дальним предком. Сегодня в России работы Козрое Дузи хранятся в Государственном Русском музее, Государственном Эрмитаже и в Юсуповском дворце.

Ценное свидетельство

Однако как возникла картина «Выборгская крепость»? Как предполагают исследователи, к 1844 г. относится поездка Дузи в Финляндию, результатом которой стали три картины: «Водопад в Иматре», «Финский пейзаж» и изображение Выборгского замка. 

Картина «Крепость в Выборге» – нехарактерный для Дузи образец «романтического пейзажа», в котором художник подчеркивает архитектурную мощь замка, противостоящего бушующей стихии. Неслучайно так усилены живописцем и разрушения замковых валов, и сила волн, разбивающихся о каменную твердыню. Картина Дузи принадлежит к числу тех немногих художественных произведений, на которых оказались запечатленными последствия печально знаменитого пожара 1834 г., уничтожившего купол башни Святого Олафа и ее деревянные конструкции. Дузи изобразил замок в ракурсе, позволяющем увидеть несохранившиеся строения и те постройки, облик которых был сильно искажен при позднейших ремонтах: Тюремной башни перед Комендантским домом и двухэтажного флигеля, примыкавшего к главному корпусу замка.

По всей вероятности, во время визита в Выборг, художник успел набросать только черновой эскиз картины, а работа над полотном велась уже в мастерской. Это обстоятельство объясняет заметные погрешности в пропорциях и очевидные искажения рельефа на заднем плане. 

Едва ли сам художник предполагал, что его пейзаж станет со временем одним из ценнейших иконографических свидетельств о Выборгском замке в середине XIX в. Однако это произошло – и ныне жители и гости нашего Выборга имеют счастливую возможность увидеть полотно Дузи не в репродукции, а вживе. 

Это событие стало возможным благодаря сотрудничеству Выборгского музея и Государственного Русского музея, где с начала 1970-х гг. хранится картина. Ныне выборгской публике представлена лишь одна картина, но чрезвычайно значительная. Будем надеяться, что этот успешный опыт будет первым в череде последующих.

Юлия МОШНИК, ученый секретарь Выборгского объединенного музея-заповедника

Михаил ЕФИМОВ, старший научный сотрудник Выборгского объединенного музея-заповедника 

Читайте также