«БЛИЖНИЙ КРУГ» ЛЮДВИГА ГЕНРИХА НИКОЛАИ

Дени Дидро. Долгий путь в Россию 

(Начало в № 128)

В середине 1760-х годов, когда надежды на избрание в члены королевской Академии рассыпались в прах, Дени Дидро оказался на пороге жесточайшей бедности и, заботясь о приданом для дочери, решился продать свою весьма обширную библиотеку. Его друг и работодатель Мельхиор Гримм, основатель рукописного журнала «Литературная корреспонденция», хорошо знакомый с Екатериной II, предложил ей приобрести библиотеку и порекомендовал Дидро в качестве агента по приобретению предметов живописи для коллекции Эрмитажа. Начиная с 1759 Дидро освещал в журнале выставки живописи в Лувре; его художественные обозрения по форме часто представляли собой сюжетные повествования или философские фантазии, охватывающие самые разные темы, и очень нравились читателям.

Вскоре скромное жилище Дидро посетила Екатерина Романовна Воронцова-Дашкова, президент Российской академии наук и близкая подруга Екатерины II. Она протянула Дидро конверт, где лежали шестнадцать тысяч ливров за библиотеку и двадцать пять тысяч ливров – жалованье библиотекаря за 50 лет, при этом объяснив философу, что он может пользоваться своим книжным собранием до самой смерти. В сопроводительном письме к философу императрица писала: «Если вы вскоре не прибудете ко мне, мой дорогой философ, то я сама прибуду к вам, но не одна, а в сопровождении своей армии, и уж тогда-то в одночасье силой уведу из Франции все её лучшие умы. Если вам угодно избежать того, чтобы ваше отечество, которое я так высоко ценю и люблю, превратилось в поле сражения, то безотлагательно пакуйте сундуки». Угроза не возымела действия, и на этот раз Дидро остался дома, опасаясь «долгого путешествия в непредсказуемую Россию».

Когда Людвиг Генрих Николаи в 1768 г., сопровождая своего ученика Алексея Разумовского по пути в Рим, заехал в Париж, то нашел там много знакомых англичан. Популярность Дидро уже была настолько велика, что они настоятельно стали просить Людвига Генриха познакомить их со знаменитым философом. «Я устроил трапезу, на которую Дидро явился, узнав, что там будут несколько очень знатных англичан, – описывал в своих мемуарах Л.Г.Николаи эту встречу, – а ему очень важно было быть в их глазах французским гением. Он принес с собой свое критическое описание картин Салона (имеются в виду рассказы Дидро о произведениях искусства, выставленных в Лувре, эти описания создали Дидро репутацию одного их выдающихся искусствоведов XVIII века – прим. автора). После окончания трапезы он прочитал нам несколько отрывков, действительно заслуживающих похвалы и благодарности». 

Разумеется, излишняя щедрость русской императрицы не могла быть вознаграждена только лишь благодарственным письмом. Отныне поездка в Россию стала для Дидро делом чести: «Если я не съезжу туда, то не смогу оправдаться ни перед ней, ни перед самим собой». Долгие восемь лет философ Дидро намеревался посетить Россию, наконец вместе с другом Мельхиором Гриммом они отправились в Петербург и прибыли в российскую столицу осенью 1773 года. Л.Г.Николаи вспоминал: «Сразу после их приезда я посетил своих друзей в компании своего друга Франца Германа Лафермьера. «Господа, – начал Дидро свою приветственную речь, – сейчас у меня такое чувство, будто я совершенно запустил свою основную профессию. Я хотел быть философом, а природа определила меня поэтом, за время путешествия я сочинил поэму и сейчас прочту её вам». Поэма оказалась скучной и затянутой, с нелепыми оборотами, так что в конце концов я остановил его восклицанием: «Ах, месье, ваше стихотворение немного геттингенское!» (видимо, имеется в виду возвышенно-философский стиль поэмы, схожий со стилем литературного общества «Геттингенская роща» – прим.авт.). 

Ежедневно Дидро проводил несколько часов в обществе императрицы и президента Российской академии искусств Ивана Ивановича Бецкого (с 3 до 5-6 часов пополудни), и Людвиг Генрих Николаи часто присутствовал на этих встречах. Философу разрешено было говорить «все, что только придет в голову» и не думать об этикете. Пылкий Дидро не стеснялся: случалось, что во время разговора он хватал императрицу за руку, фамильярно хлопал по ноге, стучал кулаком по столу. Екатерина жаловалась, что после этих философских бесед у нее все бедра в синяках, и наконец нашла нужным поставить между собою и Дидро мраморный столик. В нескольких написанных во время пребывания в России трактатах Дидро пытался, правда, без заметного успеха склонить императрицу к освобождению крестьян от крепостной зависимости. Философ был восхищен своей собеседницей, у которой «душа Брута соединилась с обликом Клеопатры, потому что ее любовь к истине не имеет пределов, а в делах своего государства она разбирается как в своем хозяйстве». «Что за правительница, что за удивительная женщина!», – восклицал он. На прощание (отъезд Дидро состоялся в марте 1774 года) Екатерина предложила ему богатейшие подарки, но Дидро отказался от всего и увез с собой только перстень с ее пальца и меховую муфту. Л.Г.Николаи писал: «Кроме суммы на поездку Дидро получил значительную сумму на издание Энциклопедии в Голландии, которая, как мне известно, так и не вышла из печати». Путешествие подорвало здоровье Дидро, однако он еще много сил отдал различным литературным проектам, например, в рукописи остался законченный большой трактат по физиологии.

«Великий князь Павел, видя восторженное отношение своей матери к философу, предпочитал его особо не выделять. После того как мы прибыли в Париж в 1782 году (во время европейского турне Павла Петровича и Марии Федоровны – прим. авт.), Дидро надеялся, что великий князь примет его как старого знакомого с особой милостью, но этого не случилось, и Дидро разделил судьбу многих французских деятелей искусства, которых так и не пригласили к столу. По просьбе Дидро мне пришлось взять его к великой княгине, но сразу же по прибытии он заговорил об угрожающей ему опасности быть в любой момент брошенным в Бастилию. «Почему же, господин Дидро,» – спросила она. «Потому что в очерке о жизни Сенеки я выступал как свободный человек и философ. Вы же читали книгу?». Она ответила ему кротко: «Вам не нужно было писать её», – и распрощалась с ним» (отрывок из мемуаров Л.Г.Николаи). 

В феврале 1784 года Дидро «разбил удар», и 31 июля того же года он умер. Дочь Анжелика отослала экземпляр ненапечатанных рукописей Екатерине II и по её просьбе сожгла всю их переписку. Библиотека Дидро, купленная еще в 1765 году, была доставлена в Эрмитаж в 1785 году. Однако ни Екатерина II, ни ее преемники на русском престоле никого не допускали к этим сокровищам, содержащим «безумные доктрины», которые развязали французскую революцию, и впоследствии император Николай I приказал разделить библиотеку Дидро и разместить её по разным хранилищам.

Надежда РАССАХАТСКАЯ, старший научный сотрудник ГИАПМЗ «Парк Монрепо»